Ловушка для горничной
Шрифт:
— В день моего совершеннолетия он приехал с подарками. Мне – серьги с бриллиантами и браслет, отцу – пачку денег. Тогда я еще не понимала, что эти деньги за меня. Меня продали. Бай одел меня в новое платье и увёз в свой клуб, где для нас был накрыт стол. Он насильно заливал в меня алкоголь и рассказывал, что теперь я живу по его правилам. В тот день он меня изнасиловал по-настоящему. Я кричала, била его, царапала, кусала, за что снова и снова получала по лицу, но он не останавливался… Он и правда поселил меня в квартире. В комплексе рядом с клубом и купил вступительные экзамены в университет. Сначала я игнорировала все, что он мне давал. Не ела, не пила, в институт не
Когда я потеряла сознание, Бай закрыл меня в клинике, где, естественно, посадили на капельницы и привели в норму. Я пыталась разговаривать с врачами, объяснить им, что меня удерживают силой, просила вызвать полицию, но никто не обращал внимания. Все там были слепыми и глухими, за это им щедро платили или запугивали.
После того как меня поставили на ноги, Бай привез меня в свой клуб и затащил на цокольный этаж, где наглядно продемонстрировал, во кого я превращусь, если не буду жить по его правилам…
Василиса всхлипывает и замолкает, зарывается лицом в мою шею и дышит глубоко. Целую ее волосы, глажу по спине, дышу вместе с ней и не тороплю. На самом деле, она сама хочет все рассказать, несмотря на то, что тяжело. Так устроена психика: когда с кем-то делишься горем, то оно становится общим.
— Там была молодая девушка, я не знаю, сколько ей лет. Неопределённого возраста. Она ползала на коленях перед мужчинами, целовала их ноги и вылизывала ботинки. Ее пинали, но она все равно подползала назад и продолжала. Она отсасывала мужикам и позволяла унижать и оскорблять себя. Бай пояснил, что это наркоманка, ее ломает, и она сейчас на все готова за дозу. Она шлюха в его борделе, которая продает себя за дозы и по-другому жить не может. Она не человек – животное. Он сказал, что меня ждет такая же участь, если я не покорюсь ему.
Эта женщина произвела на меня неизгладимое впечатление и еще долго снилась мне по ночам, в кошмарах, я видела себя на ее месте.
Я покорилась и делала все, чего хотел Бай. Училась, ела, пила, ухаживала за собой, продолжая жить в своем персональном аду. Но никак не могла привыкнуть к сексу с ним, каждый раз, как первый. Я покрывалась холодным потом, дыхание спирало, и все внутри сжималось. Каждый раз противно, больно и невыносимо. Бай же с каждым разом становился все грубее и извращеннее. Каждый раз что-то новое, еще более унизительное и болезненное. Мне оставалось только плакать, но ему нравилось, когда я плакала, он от этого кончал…
Василиса опять замолкает и, кажется, прекращает дышать.
— Я пойму, если теперь стану тебе противна и ты не захочешь меня больше после этой грязи, — выдыхает она.
— Ну что ты такое говоришь, моя маленькая? Ты очень чистая и любимая девочка. Это я, урод, посмел тронуть тебя после этого ужаса. Тоже изнасиловал… — вдыхаю, стискивая ее в объятьях, зажмуриваюсь. — Я понимаю, что слова – это всего лишь вода, но прости меня, моя хорошая.
— Да то, что ты со мной сделал, это так… невинные касания, по сравнению с… — замолкает.
— Я убью его на хрен! — рычу.
— Не надо, не трогай, его! Просто не трогай. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Ты сейчас единственный близкий мне человек на этом свете, я не могу тебя потерять.
Это признание. Очень приятно и греет
— Как тебе удалось сбежать?
— Он расслабился. Ослабил поводок. Я послушная собачонка, даже улыбаюсь, когда надо. Он стал мне много позволять. Загулы с подругами из университета. Знаешь, все думали, что я мажорка и поэтому меня всегда охраняют. Завидовали, — горько усмехается Василиса. — Бай полагал, что я привыкла и даже привязалась к нему. И когда я это поняла, то начала строить планы побега. Глупо было бы просто бежать. Меня поймали бы за час и в лучшем случае разбили бы лицо. Я строила планы месяцами. Нашла агентство, подделала рекомендации. Благо денег Бай для меня не жалел. Узнала от самого же Тимура о существовании Демьяна Ростиславовича, которого он боялся, и о том, что его дом – крепость. Он это обсуждал с кем-то по телефону. Я полгода только ждала, когда в этом доме появится вакансия, подкупила хозяйку агентства, собрала вещи и сбежала туда, сразу на работу. Вот и все. Если он меня поймает, то я точно превращусь в ту девушку из подвала…
На эмоциях вколачиваю кулак в диван, обхватываю Василису за скулы, вынуждая посмотреть в глаза.
— Ты никогда к нему больше не попадёшь! Я не отдам! Я сотру его в порошок! — обещаю ей.
— Не трогай его, пожалуйста, — ее глаза наполняются слезами.
— Да почему? — стону, стирая кристальные слезинки с ее глаз. Мое дыхание судорожно рвется, внутри все горит и сжимается. А Василиса рыдает, разрывая мне душу.
— Потому что я боюсь за тебя, он страшный человек, — закрывает глаза.
— Спасибо тебе, моя девочка. Я очень ценю твою заботу. Но не нужно за меня бояться, поверь, я страшнее его.
Глава 30
Василиса
Это что-то невероятное, я даже не подозревала, что так бывает. Нормальные люди могут любить. Близость не равна боли, отвращению и унижению. Близость может быть страстной, нежной, желанной. Когда тело горит и само отдаётся человеку, который тебя любит. Когда не хочется оттолкнуть, а наоборот, отдать всю себя и просить еще. Когда хочется плакать от наслаждения и переизбытка чувств. Никогда бы в это не поверила, если бы сама не испытала. Я способна получать удовольствие с мужчиной. И даже когда немного больно, все равно сладко.
Ой, мамочки. Андрей… Он… У меня даже слов нет, внутри вот уже неделю одни эмоции. Они переполняют меня и делают счастливой. Я впервые за всю свою недолгую жизнь счастлива.
Но все равно страшно. Только теперь страшно потерять это ощущение. Потерять единственного человека, который стал мне дорог за последние дни. Страшно за Андрея, потому что он жаждет мести. Раньше я тоже хотела отомстить. А сейчас поняла, что не хочу. Хочется спокойствия и вот этого ощущения счастья. Тимур не так прост. Может, он и не настолько влиятелен, как Андрей, но Бай азартен и невменяем.
Я в усадьбе, работаю. Наняли новую горничную на испытательный срок, и я ее ввожу в курс дела. Женщине лет сорок, у нее большой стаж домработницы у состоятельных людей. В принципе, она все и так делает безупречно. Я, по сравнению с ней, лентяйка.
Андрея вижу только по вечерам и то не каждый раз. Весь день внутри живет тревога. Ведь он не посвящает меня в свои дела, но я точно знаю, что просто так Андрей это все не оставит. Он пишет мне часто. Небольшие сообщения. Иногда нежные, иногда пошлые и ни слова о делах.