Ловушка для Хамелеона
Шрифт:
Заправив батник в джинсы «Boxer» и накинув на плечи подтяжки (дембельский комплект его гардероба), Сергей сунул в карман деньги и посмотрелся в зеркало. Хорош, красавец!
Звонок в дверь застал его за выравниванием косого пробора. Убрав расчёску, он открыл дверь. На пороге стоял высокий стройный мужчина казах с аккуратной стрижкой и пытливым взглядом.
– Здравствуйте! – сказал незнакомец. – Семья Острогор здесь проживает?
– Да… – подтвердил Сергей и с запозданием ответил на приветствие.
– Можно пройти?
– Да, да, конечно! Но если вы к Николаю Семёновичу, то он на работе и будет после двенадцати.
Отцовские
– Да нет, Сергей, я к вам, – гость вытер подошвы туфлей об вьетнамскую циновку овальной формы, лежавшую снаружи перед порогом, и вошёл.
– Ко мне? – Сергей, пряча удивление, закрыл за гостем дверь. – Тогда туда, пожалуйста.
Мужчина снял плащ, повесил его на вешалку, разулся и проследовал в указанную комнату.
– Сейчас я поставлю чай, – сказал Сергей, следуя законам восточного гостеприимства, но визитёр сделал красноречивый жест.
– Чуточку позже. Сначала мне хотелось бы представиться, – он вынул из внутреннего кармана пиджака удостоверение и развернул его. – Капитан комитета госбезопасности Нурланов Шарип Ибрагимович.
Пока красная книжечка закрывалась и водворялась обратно, Сергей, сбитый с толку столь уникальным явлением офицера спецслужбы по его душу, совершенно потерялся и прокручивал в голове всевозможные варианты возникновения той самой причины, что вызвала к нему интерес такого грозного ведомства.
Это ж КГБ! КГБ!!! Зачем я им? Что я натворил такого? И где? Когда? На свадьбе? Точно! Я там анекдот про Брежнева рассказал, как он просил, чтобы во время похорон его положили в гроб лицом вниз. Для чего? А чтоб через лет пять откопать и в зад целовать! Или вот ещё: наша страна немного понебрежничала, а теперь придётся много погорбатиться! Все смеялись. Но ведь сталинские репрессии в прошлом, и за это давно не сажают! Тогда за что сажают? Думай, думай! Может, Байконур? Напортачил при прокладке кабелей? Ошибся при распайке контактов? Неверно установил датчики? Да вроде всё правильно делал. А если бы неправильно, то давно б уже обнаружилось… Там военная приёмка суровая. Ого-го!!! Сколько раз приходилось переделывать то, что на гражданских объектах приёмная комиссия подписывала, не глядя. А вдруг всё это из-за нарушения режима? Пару раз из любопытства пролазил в секретные блоки монтажно-испытательного комплекса… Неужели в самом деле за это? Теперь отписываться придётся… Да уж, влип!
– Может, присядем?
– А? – встрепенулся Сергей и, поняв, что ему предлагают, подставил стул, а сам сел в угол дивана.
«Чёрт! Цыган! – продолжала работу мысль. – Он же подогревал солдат дурью! Клубок размотали, и теперь думают, что и я анашист! Зараза! А если тут вовсе не это! Может, ниточка из Германии? Узнали про западноберлинскую свалку? Про прослушивание на боевом дежурстве «Голоса Америки»? Или про выход в эфир открытым текстом? Вот так заваруха! Теперь только держись!»
– Сергей! – голос капитана пробился как сквозь ватные тампоны. – Знаешь что, давай-ка сначала в самом деле попьём чаю.
– Ага! – Острогор взвился распрямившейся пружиной. – Сейчас принесу!
– Неси, а я пока твою библиотеку посмотрю! – Нурланов поднялся со стула и подошёл к навесным полкам с книгами. – Разрешишь?
– Да что вы спрашиваете!
И он умчался за посудой, оставив гостя в отличном настроении.
Глава 7. Москва и не москвичи
Мужчина с худым вытянутым лицом и несколько тяжёловатой для его наружности квадратной челюстью уверенно вёл автомобиль по хорошо выученным за два года улицам враждебного города. Его цепкий взгляд, зорко следивший за дорогой, словно зеркальный объектив фотоаппарата, фиксировал кадры, откладывая их в хранилище натренированной памяти. Любой предмет, любая деталь, даже самая незначительная, как это могло показаться какому-нибудь обывателю, могла ему пригодиться. В его классификаторе не было раздела «пустяки»: всякий нюанс или сущая мелочь имели вес и ценность.
Мелочи – это исходный материал, формирующий общую ситуацию. Это гранула базальта или крохотный кубик смальты, выкладывающиеся под рукой мастера в мозаичное полотно. Детали создают шедевры и плетут сложные узоры.
Водитель плавно вписался в поворот и поднял глаза на зеркало заднего вида. Белая «Волга», идущая третьей от него по счёту в потоке машин, по-прежнему следовала за ним неотступно. Её крыша, «провалившаяся» от линии воображаемой плоскости в ряду прочих поверхностей легковых машин, свидетельствовала о большой массе автомобиля. Спецаппаратура, установленная в багажнике, весила немало.
Ричард Стоун глубже утопил педаль акселератора, и чёрный «Форд» прибавил скорость, вливаясь в поток, гудящий на проспекте Калинина. Висевший на хвосте «Газ 24» отстал и вскоре вовсе исчез из поля зрения. На Большой Каменный мост американец поднимался без привычного эскорта.
Стоун всегда ездил один. Того требовал его специфический род деятельности. Но как же ему хотелось, и как же он мечтал о личном водителе. Как у посла. Но пока его статус не позволял иметь такой особой привилегии. Ничего… Когда он взберётся на вершину своей карьеры, то непременно возьмёт себе шофёром молоденькую женщину! По примеру генерала Эйзенхаура. Но обязательно превосходящую Кэй Сомерсби по всем антропометрическим данным!
Выскочивший из правого ряда «Жигулёнок» заставил его резко нажать педаль тормоза. Видение очаровательной красотки, мягко обжимавшей холёными ручками рулевое колесо и излучавшую вселенскую преданность своему патрону, исчезло безвозвратно, оставив после себя шлейф сладковатого запаха духов. Но это был обман яркого привидения. С его губ слетело короткое бранное слово.
Снежинки, бьющиеся белыми мухами в ветровое стекло, разлетались в стороны, падая на асфальт и в чёрную воду Москва-реки. Выросший сундук Дома на набережной, с его многочисленными мемориальными досками жертв, принесёнными Сталиным всепожирающему и ненасытному Молоху Власти, тяготил своей давящей угрюмостью обители коммунистических призраков. Но Стоун уже привык к этому каменному саркофагу, перестав испытывать к нему неприятные эмоции. В этом была заслуга расположенного в здании театра эстрады, куда он порой наведывался на концерты. Шила в мешке не спрятать, как говорят русские: нравились ему концерты некоторых советских артистов.