Ловушка для Инквизитора
Шрифт:
– Тогда мне действительно нужно прогуляться по этому мосту!
– А как же ваши подопечные? Ваш фарфоровый народец?
– вкрадчиво поинтересовался Эбигейл.
– Вы будете охранять его, как и прежде, - ответила Софи бесстрашно.
– И если я погибну… сделайте все, чтобы им никто не навредил. Это приказ - да, я помню о связывающем нас заклятье! И достаточно слов. Покажите мне, где вход на этот таинственный мост!
Глава 9
Густав изнывал от скуки.
Жюли всюду таскала его с собой, целуя его чувствительный мокрый черный нос
– Разве можно в чем-то отказать такой милой даме, как я, - щебетала она, красиво улыбаясь, обнажая жемчужные ровные зубки и глядя на себя абсолютно холодными глазами. - И с таким милым и умненьким песиком!
И она снова целовала несчастного Густава в нос.
От запаха розового масла он чихал, а Жюли разражалась музыкальным, но ненастоящим смехом.
Густав очень хотел выполнить задание Тристана и принести реальную пользу в расследовании. Поэтому он всячески старался завоевать доверие Жюли. Он изображал дрессированную и умную собачку - Жюли командовала, а он выполнял. Приносил ей тапочки и кувыркался через голову, отчего его новая хозяйка хлопала в ладоши и оглушительно смеялась.
– Какой милый песик, - щебетала она, вконец загоняв несчастного Густава так, что его язык волочился розовой вялой тряпкой. Бант, повязанные ему Китти, истрепался и почти распустился, обвис, но это Жюли не смущало. Новая ее игрушка все еще казалась ей самой красивой.
– Какой умненький... королевский щенок. Такому зверю и окружение нужно подобающее.
И она усадила Густава в золотую клетку и замкнула ее на золотой замочек.
– Вот так-то, милый мой Сахарок, - произнесла довольная Жюли.
– С подарками инквизиторов надо быть очень осторожной и внимательной. Особенно с такими умненькими. А то мало ли…
Густав, тяжко дыша, не сразу оценил масштаб трагедии. Он с жадностью набросился на чашечку с водой и вылакал половину, а потом упал и уснул, как убитый.
Разбудили его голоса, и спросонья он едва было не велел болтунам замолчать, приняв их за слуг, нанятых накануне. Но какие слуги говорят о магии?
Густав, еще не продрав толком глаза, навострил уши, и вот что узнал.
– Итак, - вертя на пальце кольцо, подчиняющее демонов, проговорила Жюли, прогуливаясь мимо зеркала, за прозрачной гладью которого томился человек в красной маске, - у меня к тебе деловое предложение. Я тут подумала и решила… без твоей поддержки мне не обойтись. Тристана лишить всех его денег, думаю, мне удастся скоро. Поэтому, пожалуй, после того, как е золото перекочует ко мне, я выпущу тебя. Но с тем лишь условием, что ты поможешь мне сделать сердце Тристана моим. Звучит мило, но я говорю не о романтике.
Она танцующей походкой прошла к изящному столику, жестом фокусника подняла с него белоснежную салфетку, обнаружив целый ряд волшебных вещиц.
– Смотри, сколько всего у меня есть, -
– После твоего заточения он тебе ведь стали не нужны, ведь так? И я забрала их себе. Но видишь ли, в чем дело, мой дорогой друг: я, хоть и живая, но все же кукла. Вещь. И злые языки утверждают, что души у меня нет. Все эти вещицы хороши, и в руках опытного мага они могли бы сотворить много чудес, но не в моих. Сама я не смогу вставит себе сердце, сама не смогу завести его. Так что это должен будешь сделать ты. А я в награду, так и быть, освобожу тебя.
Красная Маска согласно кивнул, и Жюли музыкально рассмеялась, грозя ему тонким пальчиком.
– Не так скоро, милый, - произнесла она.
– Ах, как ты воспрял духом! Сначала я попробую решить проблему сама. Может, прибегну к помощи Софи. И если не получится… тогда я выпущу тебя. Что? Ты думаешь, что Софи мне не удастся уломать?
– она снова рассмеялась.
– Ты просто недооцениваешь женское коварство. Что? Откажется потрошить Тристана? Милый, да она влюблена в него, как кошка. Если она застанет нас вместе, она всадит ему нож в бок не раздумывая! А там уж мое дело, как я уговорю ее провернуть эту операцию. Она же любит куколок? Своих фарфоровых болванчиков? Так я скажу ей о том, как страдала всю жизнь. Скажу, что стыжусь себя, своего прошлого. Скажу, что созданная легкомысленной и глупой танцовщицей, я вынуждена была терпеть все эти мужские похотливые взгляды на своем полуголом теле! Но я их не желала. Никогда не желала! А потому хочу начать новую жизнь. И она поверит мне. Я же хорошая актриса! Я могу плакать и ползать на коленях. Я могу умолять. И она не откажет мне.
Жюли вдруг оскалилась, зло, одержимо. Глаза ее вспыхнули фанатичным светом.
– Или откажет, - произнесла она.
– И тогда я выпущу тебя. Подготовься к этому знаменательному событию, милый! Но не надейся, что тебе удастся добраться до меня. Это колечко подчиняет себе демонов. И если я умру, они по моему приказу утащат тебя в зазеркалье навсегда. Видишь, как я хорошо подготовилась и все продумала? Так что и ты все обдумай. Скажи, что тебе необходимо для операции, я все достану. Ну, разве что кусочка души не проси - я не умею их вырезать.
Она усмехнулась и взяла со стола черные ножницы, несколько раз щелкнула ими.
– Я могу этими ножницами резать всего-навсего ткань, - произнесла она.
– А вы, люди, режете души. Всего-то напоив жертву волшебным чаем, вы режете ее душу так же легко, как тюль.
Густав навострил уши.
«Ага, - подумал бравый оборотень.
– Вот хорошо было бы это колечко у нее забрать. Тогда она ни в жизнь этого носатого не выпустит! И если я попроворнее обернусь и предупрежу всех, то у нее и вовсе ничего не получится. Ни Софи ей не поверит, ни носатый ей не поможет!»
И еще одна вещица заинтересовала Густава.
Среди прочих магических вещиц на столике лежал медальон на длинной крепкой цепочке, старинный и неброский, словно крохотная ладанка. Но Густав по запаху и по мерцанию крохотного камешка на потемневшей от времени крышечке понял, что это такое на самом деле.
Оборотнический амулет, который и из обычного человека сделают огромного волчару по его желанию.
Вещицы такие были не только огромной редкостью, но и стоили баснословных денег. Маги стремились их заполучить и всегда носить при себе - мало ли что могло произойти, мало ли, кем окажется враг?