Ловушка для Котенка
Шрифт:
Локен посторонился, и я увидела насекомое. Нет, не насекомое — инсектоида-рабочего. От обычного муравья внешне он отличался размерами и дополнительной парой усиков. От головы инсектоида мало что осталось…
— Мазер? — спросила я.
— Да.
— С твоей руки спала опухоль, только когда я обработал ее секретом инсектоида. Только он разъедает слизь. Радуйся, что я разбираюсь в том, как рабочие устроены.
Я покосилась на свою руку. Она все еще оставалась опухшей, но уже не вызывала ужас своим видом, а пальцы даже немного двигались. Но, самое главное, на ней уже не оставалось слизи. Значит, орионец нашел инсектоида, убил
— А как ты его поймал? Они в своей среде неуловимы.
— На живца, — блеснул глазами Арве. — Оставил тебя близ очередного «обработанного дерева», а сам отошел. Рабочий нашел тебя, и я в него пальнул.
«Неплохо, — должна была признать я. — Неожиданная смерть означает, что инсектоид никому не успел бы сообщить об опасности».
— Где мой костюм? Надеюсь, ты его не выбросил?
— Ты на нем спишь.
Я встала, и сразу же осела обратно на листья. Ох… как трещит голова! Как сухо во рту! И как пусто внутри… Живот аж втянулся… Я вытащила костюм.
— Не торопись одеваться, — сказал орионец. — Ты дрожишь. Тебе нужно обмыться. Ливень закончится, образуются лужи, некоторые из них достаточно глубоки, чтобы можно было окунуться. А пока поешь. Эти фрукты съедобны. Вода во фляжке тоже нормальная.
— Как мило, — съязвила я, подавляя желание прикрыться руками. Он меня и так уже во всех подробностях рассмотрел, а про касания и говорить нечего… даже мой единственный любовник так много меня не трогал, как трогал этот грубиян Арве. Я подавила также и неуместное чувство благодарности. Это простаки вроде Козловски за спасение сразу все простят, но я-то понимаю, что Локен печется обо мне, только потому, что я ему нужна. Да, он меня спас, возился всю ночь, убил инсектоида, чтобы очистить мою руку от слизи… но он же меня сюда и привел. Так что никаких благодарностей!
Мне хотелось есть, но я не могла. Приходилось заставлять себя кусать и жевать сладкую сочную мякоть нежно-розовых плодов. Не думаю, что сразу после отравления полезно есть фрукты, но у меня нет иного выхода. Нужно же откуда-то взять силы! Я съела несколько плодов и торопливо запила водой.
Желудку явно не понравилось то, что я него закинула.
— Меня сейчас стошнит, — объявила я мрачно.
— Постарайся сдержать.
Я удержала скудную еду в желудке и выпила еще воды. Ничего, я сильная. И желудок у меня крепкий. Но как примириться с этой чудовищной слабостью? А вот Локен выглядел неплохо. Немудрено, ведь он два дня сидел подле меня, и хорошо отдохнул. Вон, даже круги исчезли под глазами.
Дождь пошел на убыль и вскоре закончился.
— Вставай. Нам нужно идти, — сказал Локен.
— Куда идти? Так и не скажешь? — я уже была способна язвить, хотя голос по-прежнему оставался слабым. — Это такая важная информация?
— Мы идем к королеве.
— К главной самке инсектоидов? Зачем?! Это Гетен тебя отправил?
— Да. Других подробностей не жди.
— А я хочу подробностей. Вы нарушили закон и меня похитили. Какого цвина вы вообще творите?!
— Заткнись и вставай, — самым любезным тоном ответил мужчина. Он чуть-чуть добавил в голос
— Ладно, тебя к королеве отправил Гетен. А я при чем? — я задала вопрос, хотя ответ уже знала. Скорее всего, я нужна для связи с инсектоидами. У них, как и у животных, низкие вибрации. Только вот остается еще слишком много вопросов…
— Ты согласилась участвовать, — напомнил Локен.
— Я на другое соглашалась. Если бы знала, что вы, идиоты, утащите меня в джунгли без предупреждения, то…
— То что? — Локен приподнял бровь. — Даже на высокородных существуют рычаги давления.
— Я не высокородная, а родовитая.
— Невелика разница. По сути вы все одно и то же.
Мы уставились друг на друга с откровенной неприязнью. Наши словесные перепалки не были игрой, мы не развлекались. Я мало к кому питаю злость или чувствую сильное неприятие. Люди, которые мне не нравятся, как правило, сразу мной отстраняются, я пресекаю с ними малейшее общении, даже намек на него. Но орионца не удастся «отсечь», как бы ни был он мне неприятен. Он мне сейчас нужен.
— Вставай, — сказал Локен. — Пора идти.
— Если я пойду на своих двоих, то пойду очень медленно, — огрызнулась я. — Хочешь двигаться быстро — изволь нести меня на руках.
—Ты слишком слабая для центаврианки, — фыркнул он, оглядывая меня с пренебрежением, к которому, однако, что-то эдакое было подмешано. То ли интерес, то ли насмешка, то ли еще что. — Вы практически не убиваемые. А ты чуть не подохла ночью от яда.
— Подохла? — возмущение дало мне сил на то, чтобы приподняться. — Ты отвратительно косноязычен, орионец! Это слово по отношению к людям не применительно!
— Но ты меня поняла, — Локен ухватил меня за локоть. — Идем, неженка.
Мы нашли лужу, которая с натяжкой может сойти за «водоем». Локен проверил, если ли что подозрительное на дне, и ухмыльнулся:
— Не соблаговолит ли родовитая центаврианка искупаться?
— Соблаговолю, — чинно сказала я. На моих плечах был накинут костюм так, чтобы он прикрывал грудь, но я по-прежнему оставалась практически раздетой. И все же даже в таком виде я держалась отлично, как будто была одета с особым шиком.
— Тогда жди своей очереди, — усмехнулся Локен и швырнул рюкзак рядом с «водоемом».
Я наблюдала, как он оголяется. Крупный, здоровый, чувствуется сила. Орионцы генетически стойки к самым тяжелым условиям жизни, поэтому для него прогулка по джунглям — действительно только прогулка. Я обратила внимание на то, как хорошо развиты его мышцы, как прорисовываются при движении. Неудивительно, что на Локена падки всякие медсестрички!
Локен окунулся пару раз, начал энергично растирать себя руками, чтобы смыть пот и грязь. Хотя, разве в такой воде можно вообще очиститься? Я не любовалась видом его тела (почти не любовалась), меня орионец интересовал чисто с познавательной точки зрения. Единственное, что в нем необычно — это раскосые глаза, обладающие чистейшим голубым цветом без единой примеси. И ресницы не белесые, а темные, хорошо подчеркивающие лазурный цвет радужки. Пожалуй, самые красивые глаза, которые я видела.