Ловушка для потерянной души
Шрифт:
Тяжело заскрипели доски пола под ногами, накидываю теплый халат, прячась от вездесущего холода. Зима уже близко, совсем рядом. Первый снег будет отправной точкой. Прятаться тут бесконечно нельзя. Нужно уметь смотреть в глаза своим страхам, своей судьбе. У меня нет иллюзий на свой счет. Миссар не оставляет свидетелей за спиной. Хватит уже оттягивать момент встречи с неизбежностью. Лучше умереть от меча, чем от голода и холода темного леса.
Мороз неприятно защипал кожу лица, кутаюсь в халат, натягиваю до самого носа меховую накидку. Все глубже погружаюсь в собственные невеселые мысли. Далекий перезвон цепи, словно лязг обнажаемого меча, заставил вздрогнуть. Глаза заметались по поляне в поисках источника звука. Кажется
Перезвон повторился. Насторожились дремлющие воины охраны у костра. Значит, не показалось. Осторожно, словно уговаривая себя, ступаю в сторону звуку. К крайней телеге, где за темными досками скрыта надежная сталь клетки. Прислушиваюсь к каждому шороху.
Рядом скользят воины, они, будто тоже боятся, вздрагивают от звука собственных шагов, сжимают до побелевших пальцев рукояти мечей. Впервые, тот, кто назвал себя никем, зашевелился. Гремит цепью. Медленно покачивается распахнутая створка клетки на неощутимом ветру.
Мне показалось, что воздух вокруг стал густым. С трудом врывался в легкие, давил изнутри. Медленнее, чем надо закачались ветви ближайших деревьев, будто кто-то невидимый придерживает их. Каждый шаг растягивался в вечность.
Последний раз обиженно звякнула цепь внутри повозки, ударяясь о деревянный пол повозки. Ударилась деревянная дверца о борт, заставляя вздрогнуть. Темный, скорченный силуэт мелькнул и тут же растворился в темноте ночи, едва задевая медленно колышущиеся ветви кустов, оставив на них яркий обрывок платья танцовщицы. Тьяра. Прекрасное проклятие. Не знаю, кем она была, но так и не смирилась со своей судьбой.
– - Нет, - остановил я, дернувшихся было охранников.
– Пусть уходят.
Судьба решила все за меня. Я не знал, как поступить. Впервые я, торговец мыслями, не знал куда деть то, что попало мне в руки. Теперь я освободился от тяжкого груза ответственности. Мысли прояснились. Два козыря выпали из колоды. Надеюсь, этому странному существу хватит ума спрятаться, скрыться в дальнем уголке империи и больше никогда не появляться на свет. Спасая жизнь себе, он сможет сохранить и мою. Теперь можно и поторговаться с миссаром. Играть я люблю, а блефовать удается лучше прочего.
Никто.
Темный, холодный мир. Он причиняет боль и держит не хуже клетки. Куда не повернись -- кругом решетка, сквозь которую можно лишь наблюдать за проходящей мимо жизнью. Сменяются лица, мелькают судьбы. А ты стоишь, смотришь по сторонам, просовываешь пальцы между прутьев в надежде ухватить клочок своего счастья. А за это судьба больно бьет по рукам, не дает в полной мере насладиться столько коротким мгновением неожиданного счастья. Оттого кажется, что это счастье не твое, украдено, присвоено. Только я нахожу то, что придает воздуху сладкий привкус жизни, как судьба отбирает это, бьет по лицу холодным порывом ветра, лишает надежды, укутывает темной пеленой отчаяния, злости и страха. Быть человеком. Так просто думать об этом и так трудно сделать. Хорх, Арри. Они оказались не такими, как хотелось. В мыслях мир намного лучше, чем есть на самом деле. В нем правит страх и смерть. За счастье нужно бороться, рвать, топтать других. Стать, как те нищие, что напали на нас с Хитрым. Идти до конца, защищать свою надежду на короткий миг счастья ценой жизни других. Такие люди. Такой Арри. Заперт в клетке своей жизни.
Не хочу так. Но правила диктует мир. Могу ли я выжить и остаться человеком? Или судьба ломает всех, запирает в клетку страха? Стоит ли тогда так беречь тот горячий комок в груди, если кроме него ничего и нет? Вечное одиночество
Она показала мне, что это не так. Заплатила собственной жизнью за столь простой урок. Показала, что свобода намного ценнее жизни. Таким должен быть настоящий человек. Без страха смотреть вперед, бороться до конца, защищать то, что считаешь правильным. Иначе будет так, как говорил Хорх. Это не жизнь, а существование.
– - Я выполню твое желание, - расправляю спутанные темные волосы. Они холодят израненные пальцы.
– Я буду жить так, как хотела бы жить ты. Я больше не буду прятаться и бояться. Мне хватило одной клетки. Других не будет. Никогда.
Устало сажусь на край неглубоко ямы, смотрю на тонкий силуэт девушки. Я не помню, как мы с ней оказались здесь. Только то, как остановился мир вместе с ее последним вздохом. Закрутились тяжелые спирали времени, заморозили горячий танец костров, тихий шелест леса. А потом холодный ветер толкал меня в спину, гнал прочь от того места. Прятал за неподвижными ветками темные силуэты повозок и замерших людей.
Снова лес с одинаковыми фигурами темных деревьев, потемневшей травы с каплями белого инея и хрупким мхом под ногами. В этом, темно-сером, холодном мире с низкими облаками родился новый человек. И никто теперь не заставит меня сомневаться.
Опускаюсь рядом с ней, смотрю в неподвижное лицо. Пытаюсь запомнить до мелочей каждую черточку. Стираю с бледных губ алую полосу последнего кровавого вздоха. Кровь, такая яркая, чуждо смотрится в этом сером мире. Она такая холодная. Холоднее белого инея на земле.
Поднимаюсь с трудом, закрываю лицо ладонями, считаю про себя. Кажется, что если дойдешь до десяти, то что-то изменится, начнется новая жизнь, забудется все плохое. Глупо. Отворачиваюсь, чтобы не видеть больше ее такой. Она должна жить. Хотя бы в моих воспоминаниях. Красивая и смелая. А я сделаю так, что теперь ей хватит сил бороться с миром, где правит страх.
Игнорирую боль в руках, скидываю мерзлые комья земли обратно в только выкопанную яму. Не помню, откуда, но точно знаю, что мертвых нужно прятать в землю. Так правильно.
А темнота все ближе подступает. Уже не вижу силуэты деревьев-близнецов, не слышу своего дыхания и хруста мха под ногами. Тело почти не слушается. Опускаюсь рядом с могилой на землю. Смотрю в темноту, которая теперь не кажется страшной.
Яркие огни пролетают мимо, звенят удивительные зеркальные окна от грохота непонятных повозок. А я стою на той же улице, что и всегда. Провожаю их отражения в стеклах, пытаюсь рассмотреть свой темный силуэт в этом сверкающем мире. Шаг, еще один. Протягиваю руку к отражению, до боли в глазах всматриваюсь в свое лицо. Но повозки пролетают так быстро, что не успеваю рассмотреть себя в ярких вспышках света. Один, два... Снова считаю про себя, все медленнее, стараюсь остановить тот миг, когда полосы света касаются моего лица. Три, четыре... Очередная повозка совсем близко. Сверкнули ее фонари, касаясь зеркальной поверхности. Мчатся в мою сторону. Пять, шесть... Вздрагивают на мгновение, мерцают на стекле. Семь, восемь... Все медленнее ползут, словно царапают огромное окно. Одно мгновение до момента, когда я увижу себя. Страшно. Хочу зажмуриться, отвернуться, убежать. Вот первый отблеск освещает лицо. Вздрагиваю. Пустота. Серое ничто смотрит на меня из отражения. Я никто. Часть серого песка времени, что живет в холоде земель изгоев. Гулко ударяется сердце о клетку ребер. Вздрагиваю, едва не отпустив контроль за своенравным временем странного мира. Нет. Я -- человек. Вплотную подхожу к своему отражению, все медленнее ползет яркий луч фонарей повозки по стеклу. Всматриваюсь в серое ничто своего лица. Вспоминаю все, что случилось за последнее время. Вспоминаю ее. Сердце вздрогнуло, сбилось с ритма, а затем заколотилось так быстро, что не сосчитать. Все ярче перед глазами ее лицо.