Ловушка для примерной девочки
Шрифт:
Переделав мелкие вечерние дела, она пошла в гостиную и включила телевизор. Все каналы показывали какие-то тягучие сериалы либо кровавые детективы. Наконец попалась какая-то старая советская комедия, под нее думалось… позитивней.
Ленка сегодня надавала ей советов по укрощению мужа:
— Натах, не вздумай оправдываться! Если он ревнивый — все равно не поверит. Только унизишься.
— Я собиралась с ним спокойно об этом поговорить.
— Как была ботаном, так им и осталась. Муж — не экзаменатор, ему не разговоры нужны.
— А как тогда?
Ленка
— Слушай, подруга, а у вас вообще с ним как?
— В каком смысле?
— Дурында! Вы с ним часто тра…
Наташа закрыла ей рот ладонью:
— Ленка! Терпеть не могу это слово!
— Ах, прости, ты ж у нас трепетная тургеневская барышня, я забыла. Ну?
Наташе захотелось сорвать с окна занавеску, укутаться в нее с головой и залезть под стол. Ленка с удовольствием наблюдала, как лицо подружки стремительно заливается краской.
— Ты, Нат, и правда, как из позапрошлого века. Да ладно, можешь не отвечать. Я тебя пытать не собираюсь.
— Я вообще не понимаю, почему вокруг этого такой ажиотаж развели, — не глядя на подругу, сердито сказала Наташа. — По мне эти… действия может оправдать только зачатие, а так…
— Ма-атушки мои! — перебила ее Ленка. — Глядите на это чудо! Девушка из ранней поры христианства! Прибыла к нам с миссией — спасти нас, грешных, от греха любострастия… или как он там называется? Подруга, ты просто еще ничего не поняла. Или… или ты не любишь своего мужа?
— Не люблю? — растерялась Наташа.
— Не любишь! — повторила Ленка.
Но Наташа, похоже, не у нее спросила, а у себя самой.
— Лен… Я точно знаю, что, когда мы с Артуром встретились, я в него влюбилась. Ну, по крайней мере, я ходила обалдевшая и счастливая. И поначалу мне все это казалось таким необычным. Как завороженная была. Но как-то все это быстро прошло. Я просто знаю, что жена должна спать с мужем, когда он этого пожелает. И все. А любовь… У нас и слово-то это ни разу не прозвучало. Ни разу!
— Ни разу? — Ленка задумалась. — А ну и что? Многие мужики этого слова просто боятся. Видно, твой Артур такой же. Но ты не ответила: он как, тянется к тебе?
— Тянется — не тянется… У него есть железные принципы, и он им изо всех сил следует.
— Это какие же?
— Не пить, не курить, не блудить. Он же правильный!
— Ты у нас тоже правильная. Он тебя и просчитал…
Наташа аж на стуле подпрыгнула:
— Вот! Вот ты точно сейчас определила! Не влюбился он в меня, а просчитал. Но не совсем верно. Он увидел во мне удобную жену, с которой не будет проблем. А меня — меня, понимаешь? — не увидел, да и не надо ему это. И потому у нас с ним все как-то… врозь! У нас и разговоров никаких не бывает. С работы придет, про Кирилла расспросит, с ним поиграет… А мне — ни-че-го! Никаких вопросов, кроме как о здоровье… И на мои вопросы отвечает только «нормально», «да», «нет», «не важно»… В общем, не человек я, а только жена.
— Дефицит общения, дисгармония отношений… — задумчиво сказала Ленка. — Слушай, а давай я найду
— Не знаю, — угрюмо ответила Наташа. — Я хочу, чтобы у Артура из головы дурацкие мысли выветрились.
— Ну тогда молчи, вздыхай и таинственно улыбайся.
Артур зашел в гостиную, выключил телевизор и повернулся к Наташе.
— Ну? Что же происходит у тебя в личной жизни?
— Ничего такого, из-за чего тебе стоит расстраиваться, — спокойно ответила Наташа. — Я пошла в кино, встретила свою однокурсницу, которую почти год не видела. Вечером она собрала всех наших подружек. А потом я у нее осталась ночевать.
У Артура сузились глаза:
— И это после того, как я велел тебе не выходить из дому? Велел или нет?
— Ничего себе! — возмутилась Наташа. — Я у тебя в рабстве? Под арестом?
— Задержана. До выяснения обстоятельств.
Наташа внимательно вгляделась в лицо мужа. Нет, не шутит — серьезно говорит. И тут ее взгляд упал на его забинтованную кое-как руку.
— Что у тебя с рукой?
Артур вдруг покраснел и спрятал кисть за спину.
— Порезался… Пустяки…
— Ты йодом помазал? А кто тебе такую перевязку плохую сделал? — Наташа поднялась, шагнула к нему. — Давай я рану обработаю. Смотри, кровь!
— Оставь меня в покое!
Артур глянул на свою забинтованную руку, и в нем поднялась новая волна гнева. Холодного, как тот снег, по которому он шагал к березе с желанием бить, бить, бить!..
Он заходил по комнате. Потом остановился перед Наташей и стал загибать раненой правой рукой пальцы на левой, тыча этой левой ей чуть ли не в лицо.
— Ты не соизволила, как порядочная жена, поехать с нами на выходные — это раз. Как только мы уехали, ты нарядилась и отправилась в кино — это два. Ты явно растерялась, когда застала дома меня, — это три. Четыре — ты меня слишком явно, просто демонстративно не хотела. И после всего этого ты ушла вопреки моему приказу сидеть дома. На всю ночь. — Он наклонился к ней, уперся ладонями в подлокотники Наташиного кресла. — Что. Я. Должен. Думать?
Наташа сделала попытку отодвинуться от его лица. Некуда было — дальше спинка кресла… Она растерялась. Все ведь так и было: и ехать с ними не захотела, и в кино нарядилась. И ему не обрадовалась… И дальше все так. И как объяснить, почему все так? Просто каждый человек иногда хочет побыть один…
— Ну, понимаешь, — начала она смущенно.
Но он ее не стал слушать:
— Когда я увидел тебя в общежитии, с книжкой в руке, растрепанную, в каких-то невообразимых штанах, с восторгом в глазах, подумал: эта от меня не сбежит! Она будет мною дорожить. Мною и тем, что я могу ей дать…
«Просчитал!» — вспомнила Наташа.
— Я должен понимать, что тебе бросилось в голову твое преображение? Что и говорить, преображение налицо. А почему? Потому что я даю деньги! Потому что моя мать таскает тебя по салонам и бутикам!