Ловушка для творца
Шрифт:
— Тебе, сучонок, Диана доверилась! Все уши прожужжала — Славик, такой, Славик сякой, Славик правильный! Говорил я ей, что нет таким правильным веры, слизняк он и есть слизняк, по всем понятиям! Чего глазами лупаешь, ублюдок похотливый или скажешь не ты это? — он презрительно прищурившись скинул открытки со стола к моим ногам. — Ты? Или скользить начнешь, как угорь, правильный ты наш?
Пришлось собирать. Фотографии. На глянцевой бумаге. Боги, я и забыл, как они выглядят! Народ все больше на девайсах к фотоарту приобщается, не думая даже, что можно вот так, искусство вживую
А вот контент, какой-то сумбурный, вроде как эффект размытия фокуса применен, не разберу толком — кто и с кем. Хотя нет, здесь явно Алочкины выпуклые формы крупным планом под пятерней проглядывают, да и кулончик знакомый на этой фотографии камушком поблескивает. Только с нею кто рядом, не разобрать. Для опознания подлеца, явно неудачный ракурс выбран неизвестным фотографом, — из-за плеча выглядывает четверть профиля, то есть лоб и нос. На мои — похожи весьма отдаленно, не знаю, под таким углом никогда себя не видел. И сто процентов заднего анфаса, или антифаса (как правильно?), на Аллочкины «золотые» пропорции между ног раскинутых взгроможденные.
Как ни странно, кошки скрести перестали. Пришло понимание некоторых чисто человеческих мотивов ОББ. Не такой уж он и страшный, прячущий за гневом любовь и заботу о дочери, олигарх — кровопийца.
— Причем тут я? — пачка фотографий легла обратно на стол. — Я там не присутствовал.
— По-хорошему значит, не хочешь, — сузил глаза ОББ. — Гриша, введи…
Телохранитель выглянул за дверь и кому-то махнул рукой.
Вошла Аллочка, сгорбившаяся и растрепанная, всхлипывая и размазывая кулачком, черно-сизые потеки туши по щекам.
— Ну, правильный, дальше будешь скользить? — ОББ грохнул по столу кулаком. — А ночевал, почему не дома?
Я пожал плечами:
— Ночевал на квартире, работы много было. — ОББ аж зубами заскрипел, понятно о какой работе подумал. — В пятницу подвез ее домой, сама не добралась бы, штормило ее после шампанского сильно…
— Так сильно, что ты решил со своим бананом на штормовых волнах покачаться? До полного удовлетворения? А может быть, здесь тоже не ты с ней зажимаешься? — он схватил со стола дистанционку и, включив проектор, ткнул ею в изображение на белой стене.
Там показывали момент, где она прилипает ко мне и целует в воротник. Вот уж не ожидал! Камеры наблюдения в копировальной комнате вроде бы отсутствовали, однако следующие кадры, где я занят документом, а она стоит сзади, слегка прижимаясь и приобнимая меня, с другого ракурса, говорили том, что там их, по меньшей мере, две.
— У нас ничего не было! — твердо отрезал, начиная понемногу паниковать. Блин, влип на ровном месте! — Она вообще не в моем вкусе!
— Тем не менее, пропустить ты ее не смог, слизняк похотливый! Точнее смог и, наверное, не один раз, долбоед!
— Да не было ничего, я говорю!
— Чего молчишь, лахудра драная?! — он повернулся к Аллочке. — Набрехала?
— Было все, было! — как дубинкой по голове. Аж в ушах зазвенело. — Он ко мне давно приставал с намеками! Я и поддалась, потому что понравился! А-а! Бы-ылоо!
Аллочка очень реалистично разрыдалась, такой талант в провинции вырос,
ОББ выгнал зареванную Барби — аферистку и уперся взглядом в меня:
— Тварь ты, Славик! Мразь! Настоящая, правильная! Моя бы воля, — кормить тебе червяка в земле уже сегодня! Вот только Диана просила не трогать, черт! — он сел в кресло, массируя левую сторону груди. Телохранитель дернулся было, но он остановил его движением свободной руки. — А теперь, пшел вон, чтобы я тебя больше не видел, гаденыш!
Дальнейшее помню как в тумане, — дорогу до офиса, взгляды сотрудников, некоторые сочувственные, некоторые завистливые, затащить Аллочку в постель мечтали почти все в нашем офисе. Новость видимо донеслась и сюда, а может быть, наоборот, здесь родилась, а потом уже дошла до ОББ. Над всем произошедшим предстояло крепко подумать. Кому нужно убирать единственного специалиста, знающего об игре все? Уж точно не ОББ, которому прошедшие гнилые разборки еще выльются в упущенную прибыль, и не Диане, конечно. Я надеялся.
На следующий день принесли письмо от нее.
Вскрыл специальным ножиком конверт и, развернув лист начал читать, сделав пару глотков, сваренного до прихода посыльного кофе. Затем отставил его в сторонку, — смысл написанного не укладывался в голове. Стал перечитывать еще раз, сначала, пытаясь осознать размеры пропасти, разверзающейся под ногами.
Написанные острым почерком Дианы слова, калеными гвоздями впивались в отказывающийся верить мозг. Они не могли принадлежать ей, будучи слишком сухими и жестокими. Их выводила рука не моей нежной и ласковой Динки — Льдинки!
«Всеслав!
После твоего поступка, дальнейшие взаимоотношения невозможны. Чего бы ты себе ни придумал, знай — я тоже тебя не любила. Встречи со мной и ребенком не ищи. Прощай. Д.»
Я, ни коим образом не причастный к возводимой на меня напраслине, был уязвлен в самое сердце и воспринял такое отношение как предательство. Могла, хотя бы выслушать, а не принимать поспешных решений и необдуманно посылать меня всерьез и навсегда. И еще ребенок. Почему не говорила? Не то чтобы я хотел или не хотел ребенка, я просто об этом еще не думал, но такой подход к делу просто выбил меня из колеи, оставив чувство тупого недоумения…
Здоровенные бритоголовые секьюрити из его личной охраны забрали карту доступа в офис и на словах передали пожелание шефа не появляться в пределах видимости, а так же забыть про «You & Your Worlds Ltd.» и «Мир» вообще, иначе…
Что будет иначе, выяснять не хотелось, но уйти, сдавшись и не поговорив с Дианой, я не мог. Мчась на «Мартине», слава богам, хоть он у меня остался, к нашему особняку, раз за разом прокручивал в голове предстоящий разговор. Ворота были закрыты наглухо. Охранник выйти не соизволил, через домофон передав мне пожелание Дианы убираться ко всем чертям.