Ловушка для ведьмы

Блэр Анетт

– Нет, я еще не передумала покататься на твоем… «Харлее», – заявила сестрица и подняла руки, якобы чтобы поправить выбившуюся прядь волос, а на самом деле – чтобы похвастаться грудью.

Сию же секунду Хармони была готова признаться, что их трое. Эйден решил, что она запала на него. Расцветущие елки-палки!

– А как насчет тебя и Кинга?

Опустив руки, Сторм замерла. Теперь-то она вспомнила, за кого ее должны принимать.

– У Кинга на члене набиты слова – «Никаких обязательств».

Эйден выгнул бровь:

– Я ненамного лучше в том… что касается обязательств. Ты ищешь хорошую

компанию для хорошего… хорошей гонки на «Харлее» или мужа?

– О-о, конечно же… компанию.

Хармони подавилась кашлем.

– Но я не сплю с каждым встречным направо и налево, – добавила Сторм слишком поспешно, чтобы это можно было посчитать нормальным.

– Выходит, раз сейчас ты катаешься на «Харлее» Кинга, – начал Эйден, – мы с тобой просто поужинаем и ничего больше?

– Думаю… да. Ты слышишь? – вдруг спросила Сторм. – Ребенок плачет.

Эйден нахмурился:

– Нет.

Сторм отошла в другой конец комнаты, а потом снова двинулась к нему.

– Надо же. Плач ребенка громче, когда я рядом с тобой. У тебя есть дети?

– Ты в своем уме? – рассмеялся в ответ Эйден.

Избавься от него, – телепатически приказала Хармони, но Сторм повернулась в другую сторону и настроилась на стену с огромным гобеленом, которая так и сочилась энергетикой Гасси.

– Можешь найти кого-то, чтобы снять это здоровенное полотнище и заодно притащить парочку прожекторов, чтобы подсветить стену под ним? Хочу рассмотреть получше, что там.

Эйден заклеил коробку с люстрой скотчем.

– Там ничегошеньки нет.

– Думаю, ты ошибаешься. Ты ведь реставратор, верно? Ну так вот. Надо содрать сотни лет пыли, грязи и прочей хренотени, и тогда мы сможем… то есть я смогу посмотреть, что там есть и чего там нет.

– Н-да? – Эйден отогнул край гобелена. – И что ты собираешься там найти? Плачущего ребенка?

– Нет, но это не просто стена.

– А ты не просто закупщик антиквариата, – подмигнув, заявил он. – Я позабочусь об этом.

Убедившись, что Эйден ушел, Хармони влетела в комнату и от души стукнула сестру.

– Ну прости, – проговорила Сторм, потирая ушибленную руку, – я прямо обомлела.

– Сто пудов! А когда, к расцветущим ежикам, мужики действовали на тебя иначе?

– Это абсолютно, совершенно новый типаж мужика! В странном, я бы даже сказала, хорошем смысле этого слова. Такой… ну… офигительный крутой жеребец. Рядом с ним у меня какие-то видения… Даже не знаю, как сказать. Не могу определить, что именно я видела, зато готова поклясться Королем Дубов [37] , что слышала, как плачет ребенок.

[37]Король Дубов (the Oak King) вместе с Королем Падубов (The Holly King) составляют двойственную сущность бога лесов и земных сил, известного в кельтской мифологии, викканстве и неоязычестве под именем Цернунн (Cernunnos). Он в некотором смысле являет собой мужскую пару Богине, которой поклоняются последователи указанных оккультных течений. Король Дубов и Король Падубов – близнецы. Они управляют природой и сменой сезонов года. Так, первый – светлый близнец, время его правления

начинается с зимнего солнцестояния (Йоль/Yule) и заканчивается летним (Лита/Litha). Второй – темный близнец, правит землей с летнего солнцестояния по зимнее.

– Ты уж прости, что мы не скачем вокруг тебя всякий раз, когда тебе мерещится детский плач, – саркастично извинилась Хармони. – Разве что ты всерьез думаешь, что Эйден, возможно, женат?

– Нет, – возразила Сторм, – дело вовсе не в этом. Но я была права насчет Джейка. Он плакал в лодке по пути сюда.

– Ладно, пусть так. Но прекращай попытки прокатиться на «Харлее» Эйдена. Он ведь считает, что это я!

К ним присоединилась Дестини, которая сходу вклинилась в разговор:

– Хоть немножко побудешь той сестрой, которая умеет изнывать от любви, Сторм.

– Ничего я не изнываю, – мрачно буркнула Хармони.

Сторм не заставила себя долго ждать:

– Да будь я сама собой, уже давно оседлала бы этого жеребчика.

– Ну что ж, – Хармони скрестила руки на груди, – придется вас удивить: у нас здесь работа! Давайте на ней и сосредоточимся, а? Вот хотя бы на этой стене.

Дестини прикоснулась к ее руке:

– Только что в коридоре я столкнулась с Пэкстоном. Красавчик.

– Ой-ой-ой. И что было?

– Он сказал, что я не похожа на саму себя.

– Я тоже его видела, – сказала Сторм, – он казался озадаченным.

– Он пытался вас облапать?

– Нет, черт побери, – хором ответили сестры.

– Какое счастье. Он что-то подозревает. А у нас цейтнот. Давайте же займемся стеной.

Взявшись за руки, они медленно пошли к стене. Плечом к плечу. Каждая из них концентрировалась на одном-единственном месте в замке, где горело живое пламя духа Гасси. Тем временем котята шипели, прыгали на стену, падали и снова нападали на нее.

Встав в круг вместе с сестрами, Хармони заговорила:

«Я нашла твое прошлое здесь и сейчас,

Ты пришла в чужой мир, в чужой день и час.

Так услышь же меня и мне поверь

и открой в свое будущее новую дверь.

Оборвется из прошлого в настоящее нить.

Как сказала я, так тому и быть».

Она еще дважды прочла заклинание, прежде чем Сторм разорвала круг. Они снова стояли лицом к стене, по-прежнему держась за руки.

– Там картина, – проговорила Сторм, – за гобеленом. Под десятками слоев грязи, которой кто-то преднамеренно замазал нарисованное.

Дестини кивнула:

– Мы должны знать, что произошло.

– Рисовала картину Гасси, – начала Хармони, – и сначала была счастлива. Однако к концу работы над ней она была уже сломлена. Ты права, Сторм. Это она пыталась спрятать картину.

– Теперь она хочет, чтобы мы ее увидели, – сказала Дестини. – И когда это случится, мы все поймем.

Сторм закрыла глаза.