Ловушка для змей
Шрифт:
– Точнее сказать – за, семьсот четырнадцать, – подтвердил Квардли.
– А почему атака кавалерийская? Тоже небось колдовство мешает?
– Да, в самую точку. Только тут, помимо воздушного колдовства, присутствует еще моторное поветрие.
– Какое поветрие?! – не удержался Джим, который разбирался в технике.
– Моторное поветрие – это когда от отравленных выхлопных газов отравляются остальные механизмы и умирают. Танки останавливаются, и все.
– Да, – покачал головой Лу, – нелегко вам здесь живется.
– Но и это еще не все. Еще
– Тогда какой же тут кавалерийский удар?
– Мы используем механических лошадей. – Квардли хитро улыбнулся. – А чтобы их не косило моторное поветрие, мы делаем их пружинно-заводными.
– Это… шутка, господин Квардли? – после некоторой паузы спросил Джим. Ему показалось, что этот желтомордый штандартенфактор делает из них дураков.
– Нет, господа адмиралы, это совершеннейшая правда.
– Ну а что же третий подвиг? – поинтересовался Лу. – Судя по всему, совершение его должно оказаться самым трудным для нас?
– Думаю, что, если дойдет до третьего подвига, вы уже будете достойны стать нашими героями, – усмехнулся штандартенфактор.
– И все же…
– Третий подвиг – это уничтожение Чаши, – произнес Квардли, наслаждаясь произведенным эффектом.
– А чем же вам помешала Чаша? – поинтересовался Джим.
– О, господа! Из-за нее в империи происходит масса всяких безобразий с точки зрения нарушения установленного порядка. Половина всех шпионов, скажу я вам, проникает именно из Чаши. Они приходят по одному, по двое, но были случаи, когда к нам прорывались целые воздушные суда, битком набитые шпионами. Да что я вам рассказываю, мы можем завтра же посетить Императорский музей Шпионажа. Там все в натуральную величину.
– Хотелось бы еще узнать о третьем подвиге, – прервал штандартенфактора Джим. – Я хочу сказать, что то, что вы называете Чашей, скорее всего не какая-то закрытая территория, а целый полноценный мир.
– А мы об этом прекрасно осведомлены, – невозмутимо ответил Квардли, переходя к охлажденным фруктам.
– Но тогда вы должны понимать, что тот мир имеет достаточную военную силу, чтобы разнести вдребезги эти ваши танки, механических коней и прочее.
– Во-первых, не наших коней, а ваших, адмирал. А во-вторых, для этого случая мы вложим в ваши руки такое оружие, которое поможет вам совершить ваш третий подвиг. С точки зрения технического исполнения – это будет самое простое задание, но с точки зрения морального настроя – безусловно, самое трудное. Ведь вы, господа адмиралы, как раз и происходите из Чаши? Не так ли?
53
На другой день после позднего и очень плотного завтрака к подъезду дома был подан большой автомобиль, на дверцах которого красовались красивые рельефные гербы, разукрашенные натуральной эмалью и чистым золотом.
– Чьи это гербы? – поинтересовался Джим у штандартенфактора, и тот, с удивленным видом пожав плечами, ответил:
– Ну конечно же ваши. Вон тот, с золотой рыбой, принадлежит вам, адмирал,
– А почему у меня рыба, а у него мечи? – с наигранным недовольством спросил Джим, усаживаясь в машину.
– Ничего не поделаешь, – развел руками Квардли. – Ваш род, адмирал Джим, пошел от богатых рыботорговцев, а род адмирала Эрвиля подревнее и познатнее вашего. Его прапрадед Дункан был в числе восьми рыцарей, которые основали империю. Тогда еще – Страну зеленых озер. Ду Хольтцы всегда были очень воинственными, оттого на их гербе мечи.
– Понятно, – кивнул Джим, не в силах скрыть досаду. Как же, слюнтяй Лу получил лучший герб.
Между тем самого Эрвиля разговор Квардли и Кэша не интересовал. К завтраку он снова вышел со счастливой улыбкой, которая не сходила с его лица до сих пор. Должно быть, предчувствуя неминуемую гибель, он старался получить от жизни все. И Кэша это злило. Сам он о подобных развлечениях и подумать не мог, потому что здешний климат не давал ему расслабиться. Правда, пару раз он вспоминал свидания с Абигайль, но это было похоже на воспоминания побитых годами старцев о днях давно минувшей молодости.
А Эрвиль, наверное, успел адаптироваться к новым условиям.
Тем временем автомобиль уже катил по центральным улицам города, и полицейские в идиотских желтых картузах отдавали ему честь.
Кэш смотрел на странно одетых прохожих и на чужую, совершенно непонятную архитектуру зданий. На круглые фонари, которыми, словно фальшивыми брильянтами, были обсыпаны крыши, столбы и любые возвышения, вплоть до памятников павшим героям. Днем эти молочно-белые колбы разных размеров выглядели нелепо, но ночью, Джим это помнил, они создавали удивительную иллюминацию. Прежде ничего подобного ему видеть не приходилось, даже на праздновании Дня независимости.
Неожиданно Кэш решил выяснить все подробности увеселений Эрвиля.
– Послушай, Лу, – он толкнул друга локтем в бок, и получилось довольно сильно.
– Ты с ума сошел, – скривился тот, потирая ушибленное место.
– Да ладно, скажи-ка лучше, которую из горничных ты так здорово там пригреваешь, а?
– Откуда ты знаешь?! – воскликнул пораженный Лу.
– Это легко читается на вашем лице, адмирал, – не поворачиваясь, с переднего сиденья подсказал штандартенфактор.
Он сидел рядом с шофером, который, как и прочие лакеи, не выделялся ничем особенным и был похож на стриженую обезьяну.
– Давай колись, – продолжал давить Джим, отчасти отыгрываясь за свое менее благородное происхождение. – Говори, как ты ее делаешь: сидя, лежа, стоя на голове?
– Да чего ты привязался? – Лу попытался оттолкнуть Джима и укололся о его адмиральскую звезду. – Ой! – воскликнул он, глядя на пораненный палец.
– Зеленый цвет, – произнес обернувшийся штандартенфактор. – Цвет змеиной крови.
– Эй, Квардли, вы здесь все дальтоники, что ли? Это же красный цвет! – тут же перевел на него свое недовольство Джим.