Ловушка Пандоры
Шрифт:
— Откуда ты все это знаешь?! — не выдержал Матфей. — Ты не можешь этого знать!
Матфей помнил этот случай, ему было лет одиннадцать, а пацанам уже лет по пятнадцать. Но восторгов сестренки не разделял. Начитавшись рыцарских романов, он возомнил себя Айвенго и нарвался на приключения. Он тогда был таким смелым, потому что не верил, что за хорошие дела можно реально получить по башке.
— Ну вот, на самом интересном перебил, блин! Что там дальше? Его побили? — нетерпеливо стал допытываться Сидор.
—
— Сегодня тебя очень расстроило, что спилили твою яблоню, — продолжала Яра. — Прости, её пришлось спилить — дерево перестало плодоносить, а потом и вовсе зачахло. Той весной я посадила на её месте новое дерево. Яблонька еще совсем маленькая, но я ухаживаю за ней, и она скоро вырастет такой же красавицей, как та, которую ты помнишь.
Матфей ошалело разглядывал снимок на стене. В объектив попал осенний лист, оторвавшийся от дерева. Фотограф размыл лесной фон, а лист, наоборот, высветил. И каждая жилка в этом листе горела красным. В этом одиноком листике открывалось все совершенство, вся красота мира.
На фоне этого чуда Матфея выжигало осознание собственной ничтожности. Он никогда не горел желанием общаться с младшей сестрой, а она — все время его ждала.
— А я тебя совсем не знаю… — с крепчающим чувством вины, признался Матфей.
— Это ведь не страшно, — заверила его Яра. — Страшно будет, если ты не выдержишь, если ты не исполнишь предназначение.
— Что бы там ни было предназначено — это уже не важно, я умер! — возразил Матфей, отказываясь на корню от такой важной роли. Сестренка слишком много героизма ему приписала.
— Но ты же еще здесь.
— Сидор тоже здесь, — указал Матфей на весомый, как ему казалось, аргумент в ее руках.
— Потому что нужен тебе, — она встала и отдала Сидора обратно Матфею.
— Пх-х! — вырвалось у Матфея. — Нужен, как заноза в заднице!
— Матан, тут она точно в яблочко — я тебе нужен. Так мне голоса сказали.
— Ты тоже их слышал?! — обрадовалась Яра. — Мне голос во сне шептал: «Он придет. Ты должна ему помочь».
— Помочь?
— Да. Я, когда маленькая была, — Матфея улыбнуло от сестричкиного «была маленькая» в прошедшем времени. Яра вообще говорила странно, то совсем по-детски, то как-то до жути по-взрослому, — все думала, вот чем я смогу тебе такая простая пригодиться? Как мне тебя защитить? Сверхсилы никакой — ни огни там метать, ни вещи двигать.
— Защитить?..
Перед Матфеем сидела маленькая худенькая девочка, которая готовилась защищать его — здорового лба под два метра ростом. Внутри затеплилось. Опять напрашивалась улыбка, но он подавил её, опасаясь
— Да, я научилась хорошо стрелять, — с гордостью заявила Яра. — Папа рассказывал, что ты оружия боишься. Однажды я увидела мультик «Дикие лебеди», и поняла, что помощь бывает разная. И уметь драться мало. Нужно быть готовой ко всему.
— Яра, чтобы тебе ни говорили все эти голоса, ты ничего мне не должна, мне не нужно от тебя ничего… — сказал и понял, что этого говорить не стоило.
Яра, как-то сразу сникла, погрустнела. А Матфей никак не мог подобрать слова, которые смягчили бы прежние. Зато сумела Яра.
— Я хочу помочь не потому, что они попросили, — сказала она. — Ты же мой брат. Я знаю тебя, ты хороший человек. И если они попросили меня помочь, значит, мне это судьбой начертано. Тебе дано чуть больше, чем другим, но от того и гораздо меньше.
Матфей молчал, боясь еще чего ляпнуть. Сестренка ничем ему помочь, конечно, не смогла бы, вряд ли у нее есть силы, воскрешающие мертвых. Да и хотел ли Матфей воскреснуть? Тоже вопрос.
Он громко дохлебывал остывший чай. Обдумывая, как втолковать Яре, что родилась она не для него, а для себя, что она должна жить своей жизнью, а не фантазиями. Что голоса и даже этот их разговор можно объяснить научно. Что это ей, а не ему видимо, дано чуть больше, чем другим людям. Голоса и сны — это лишь часть ее подсознательного стремления избежать одиночества. Что он, Матфей, совсем не герой, не спасатель, что он — обычный парень.
— Яра, — подал голос Сидор. — Тебе ничего не нужно делать, чтобы помочь братцу, достаточно просто быть. Этот разговор — это и есть та помощь, которую они просили.
— Да, они мне это объясняли, но я все равно думаю, что кое-что небольшое я сделать смогу. Может, это хоть немного облегчит ваш путь.
Хлопнула входная дверь. В прихожей послышались возня и приглушенный разговор.
Глава 8. Символ солнца (часть 2)
Яра соскочила с кресла. Вся подобралась, как солдатик на посту.
— Это мама с папой пришли, — тихо прошептала она, поправляя платьице.
— Яра, ты дома?! — раздался женский голос из коридора.
— Я в гостиной, ма!
В комнату вошел довольный отец в обнимку с женой.
Еще несколько недель назад отец обнимал и целовал маму. Сейчас же, как ни в чем не бывало, обнимает эту улыбчивую женщину. Но вспомнилось, как и мама, как ни в чем не бывало, обнималась у машины со священником.
Вновь все стало неоднозначным, запутанным. Черное не отделялось от белого и что такое «хорошо», а что такое «плохо»? — определить не было никаких сил и возможностей. Во взрослой жизни лишь пресловутая серая мораль правила бал.