Ловушка. Форс-мажор
Шрифт:
И надо ж такому случиться, что именно сегодня в размеренном поведении объекта случился сбой. Едва ребята приступили ко второму блюду, как одновременно у обоих голосом Паши Козырева заголосили станции:
– Грузчики «семь-три-седьмого», кончаем перекур. Принимаем груз. Срочно выдвинуться на склад.
– Юрка, счет проси!.. – в легкой панике подскочил Стрепетов, для которого такого рода грузчицкие стрессы пока были еще в диковинку. – Я сейчас.
– Куда?! – целиком заглатывая только что принесенный официанткой кусман свиньи,
– В сортир. А то сейчас как потянем в движении. А до следующей стояночки я уже не дотерплю.
– Сдурел?! Отстегнемся ведь! На ходу отольешь.
– Не боись, я мигом. Расплачивайся и дуй к нашим. А я догоню.
– Это ты – дуй, – проворчал Хыжняк, сигнализируя официантке…
Когда Ленька вернулся из туалета, напарника в зале не было, а столик, за которым они только что сидели, сиял девственной чистотой. Стрепетов рванулся было в сторону выхода, но вдруг, ужаленный внезапным воспоминанием, резко сменил курс и подбежал в стойке бармена:
– А как же?… Мы ведь тут… Вот только что…
– Все нормально, не волнуйтесь. Ваш приятель расплатился за двоих и ушел.
– А ПИВО НАШЕ?!! «БАЛТИКА» ГДЕ?!!
– Извините, официантка уже все убрала.
– Они ведь почти неначатые!!! – простонал Стрепетов и резко толкнул дверь, ведущую в подсобное помещение.
– Молодой человек, стойте!.. Туда нельзя посторонним!
Но Леня уже ворвался на кухню. Распугав тружениц варочного цеха, он в два прыжка очутился у огромного бака с пищевым отходами, в который девушка в стремящемся к белизне халате сваливала остатки их трапезы, прерванной «на самом интересном месте».
– А пиво? – страшным голосом спросил у нее Стрепетов.
Девушка молча показала головой. В ее глазах явственно читался ужас.
– Целехонькое, – с удовлетворением констатировал Лёня и, подмахнув готовившиеся к утилизации бутылки, кинулся на выход. Догонять своих.
Странное дело, но потрепанная вихрями и бурями бледнолицая служебная «пятерка» с характерной антеннкой на крыше все это время терпеливо ждала Стрепетова буквально в двух шагах от кафе, сразу за углом. Еще более странным оказался тот факт, что «командирское» место пустовало – весь народ отчего-то перебрался на заднюю парту. Но времени анализировать не было: перехватив открытые бутылки в левую руку, правой Леня рванул дверцу, упал на сиденье и, ощущая за собой легкую вину, как можно беззаботнее поинтересовался:
– Ну, чего стоим? Кого ждем?
– Да уж всяко не тебя, мил-человек, – насмешливо отозвался слева водитель, который… Который оказатся не совсем Пашей Козыревым. Точнее, совсем не Пашей.
Стрепетов удивленно повернул голову на максимальные сто двадцать: сзади сидели трое. Все – молодые, все – незнакомые, вдобавок один из троих – женского полу. «Как же так? – впадая в ступор, лихорадочно соображал Леня. – Куда делись все?… И что ЭТИ делают в НАШЕЙ машине?… Это ведь стопудово наша тачка – и цвет, и антенна, и вообще…
– Слышь, черт безрукий. Ты у меня щас на Фонтанку побежишь.
– Зачем? – машинально спросил Леня.
– Коврики стирать! Гляди, пиво льешь!
– Ой! Извините!
– Скорее, караул!
В этот момент из-под стрепетовской футболки загрохотало на весь салон: «Грузчик „семь-три-седьмого“, твою мать! Где тебя черти носят?»
– Ой! – снова вырвалось у Стрепетова.
– А вот теперь точно – караул! – усмехнулся водитель.
– Ты чего, парень, от своих отстегнулся? – догадалась девушка.
Леня промолчал, памятуя о том, что его принадлежность к негласной службе милиции есть серьезная государственная тайна.
– Володя, сейчас уголок по Ковенскому проскочил. Не видел случайно, куда свернули?
– Вроде направо ушли, на Лиговский.
– Попробуй догнать, пока Алексеич не вернулся, – попросила девушка. – Надо помочь человеку.
– Вот еще! Буду я казенный петролеум за просто так на ментов переводить.
– Почему за просто так? – подал голос один из парней. – В знак благодарности коллега поделится с нами пивом. Ведь так?
– Ведь, – подтвердил вконец обалдевший от происходящего Леня и передал назад одну из бутылок.
– Ага, вам, значит, пиво, а мне, как всегда, кукиш на палочке? – продолжал ворчать водила.
– Володька, не будь занудой. Слышишь, как человека склоняют? – Стрепетовская станция действительно продолжала надрываться матами Каргина, а Леня с перепугу напрочь позабыл, как ее перевести в положение вибровызова. – Давай так: если нагоним, я тебя поцелую.
– Ладно уж, Лидка. Только ради тебя, – согласился водитель Володя и втопил.
«Семь-три-седьмого» они догнали на Лиговке, в районе Перцева дома. Все это время с координатами определялись по настроечке, которую, вперемежку с матюгами, обреченно засылал в молчание радиоэфира Эдик Каргин.
– Так, паря, сейчас мы твоих чутка обгоним и на следующем перекрестке тебя высадим… Во, давай здесь, пока помидор… Все, страус пошел.
– Спасибо, – промямлил Стрепетов, вылезая. – А хотите… Хотите, я вам вторую бутылку тоже отдам?
– Не надо, – засмеялась девушка. – Оставь себе.
– Тем более, чует мое сердце, одной у тебя сегодня явно не обойдется, – хохотнул водитель.
– Почему?
– Да потому что вздрючат тебя сейчас по первое число. И пойдешь ты вечером, после работы, в ближайший кабак стресс запивать, слезою закусывать…
Лихо и явно куражась, «клон» оперативной машины, заложив вираж, перескочил на встречку и помчался в обратную сторону. Оставив стоящего под светофором Леню один на один с мучительным вопросом: «Что это было?»
Меж тем продемонстрированные «летучим голландцем» чудеса на лиговских виражах не могли не привлечь внимания идущего сзади «семь-три-седьмого»: