Ловушка
Шрифт:
Присела на скамью, задумчиво глядя в синее небо. За эти дни заметно похолодало. Усиливающийся порывистый ветер приносил влажные запахи дождя. Только бы завтра он не пошёл. Не хотелось ехать на рынок в дождь, вымокнуть и заболеть.
С фон Россеном вопрос решился ожидаемо легко. Спасибо Хельге. Всё же она странная. Но её послушание и чёткое следование указаниям хозяйки, ослабили настороженное к ней отношение.
Наташа улыбнулась, вспомнив, как показывала технику медового массажа на живом примере — её отце. Как тот пыхтел, то ли от смущения, то ли от удовольствия, пока руки дочери разогревали напряжённые мышцы. При смене техники
Для удобства проведения растирания пфальцграфиня распорядилась принести длинный стол, виденный ею в одной из комнат третьего этажа.
Медленно и обстоятельно поясняла Хельге тонкости массажа:
— Чтобы разогреть тело, делаем общее растирание. Затем наносим разогретый в ладонях мёд на участки тела, минуя грудь, шею, пах, подмышечные и подколенные впадины. — Убедившись, что её поняли, продолжила: — Видите, мёд начинает впитываться и густеть. Меняем технику массирования. Плотно прижимаем ладони к коже и быстро отнимаем их, отдёргиваем. Ускоряем темп и увеличиваем силу нажима. На руках появляется клейкая белая масса, а отрывать руки от тела становится трудно. — Наклонилась к пфальцграфу, интересуясь самочувствием: — Вам не больно? Не терпите. Похлопывание должно быть приятным. — Довольное мычание страдальца вдохновило. — Покраснение кожи и образовавшиеся грязные хлопья указывают на окончание процедуры. Эти образования стираем горячим влажным полотенцем и сразу же идём в бадью обмываться. — Скомандовав больному подниматься и следовать в приготовленную «ванну», отвернулась, отходя с прачкой к окну, поясняя: — Медлить нельзя, иначе все токсины, то есть вредные вещества, попавшие в мёд, тут же начнут всасываться обратно в кожу, что приведёт к ухудшению состояния больного. Теперь можно одеться и выпить горячего чая с мёдом.
По уверенным движениям Хельги Наташа с удивлением обнаружила, что та её понимает, и нужды в упрощении выражения своих мыслей нет. Вот и хорошо.
Массаж чередовали с апитерапией. Манфред стал забывать о болях в спине, порываясь сесть на коня и поехать в город по делам, о которых не хотел рассказывать дочери, ссылаясь на то, что это только его дело.
— Рано на коня, — упиралась лекарка. — Только попробуйте снова сорвать спину — больше лечить не стану. Будете лежать одинокий и всеми забытый, без кубка вина и женского внимания.
Фон Россен вздыхал и слушался. Снова становиться беспомощным очень не хотелось.
Пфальцграфиню настораживало неослабевающее внимание его сиятельства к прачке. По всему было видно, что она ему нравилась. Есть о чём подумать…
Большое удовольствие ей доставляли занятия с папенькой грамотой. Он оказался очень интересным собеседником и терпеливым учителем. Не скупился на похвалы, замечая, как быстро схватывает Вэлэри все нюансы произношения букв и слогов, с каким усердием пытается освоить письмо и чтение.
Рукописная книга стала незаменимой помощницей в познании грамоты. Да и знакомство с историей рода Виттсбахов только укрепит её уважение к предкам. Пфальцграф радовался. Вот Эрмелинда, та не интересовалась родословной семьи. Она иногда оставалась на такие уроки, прислушиваясь к беседам отца и сестры, но быстро уставала, предпочитая спрятаться в уголок с вышивкой и наблюдать за обучением оттуда.
Через несколько дней младшая сестра неожиданно подметила, что старшей слишком быстро даётся освоение грамоты. То, что
Он, впервые отступив от правила наведываться к ней два раза в неделю, вдруг заявился в среду после обеда, против ожидания его в пятницу. Всё бы ничего, но на этот раз он принёс подношение и Вэлэри. Причём Эрмелинда отметила, что свёрток был объёмнее и тяжелее, чем для неё.
Наташа не сразу обратила внимание на гостинец, поскольку торговец завладел её руками, и презент приняла Амали. Она присматривалась к бюргеру, помня, что тот должен был прийти через два дня. Что ему понадобилось в неурочное время? Собираясь оставить сестру с женихом под присмотром Хенрике, развернулась в сторону кабинета, но услышала голос Вилли:
— Госпожа Вэлэри, я бы хотел поговорить с вами о том союзе купцов, что вы упоминали за обедом в последний мой приезд.
— Разве я непонятно рассказывала?
— У меня есть вопросы и очень прошу вас уделить мне внимание.
— Не знаю, чем могу быть вам полезна, — девушка подавила вздох. Хартман рушил её планы. Она собиралась навестить в конюшне Зелду, зайти к столяру и переговорить с ним насчёт изготовления ширмы и напольной вешалки, заскочить к кузнецу. Видя, что так просто от него не отделается, взяла под руку поникшую сестру, увлекая её в кабинет и приглашая гостя: — Идёмте, господин Вилли, мы угостим вас вкуснейшим пирогом. — Распорядилась принести чай в кабинет.
Раскрасневшийся от удовольствия Хартман, поглядывая на двух сестёр, уплетал за обе щеки ровные прямоугольники пирога с капустой и грибами, шумно запивая чаем, поглядывая на квадраты творожного печенья.
— Может быть, вам предложить фасолевого супа с капустой и рисовой каши с грибами? — Наташа заподозрила, что мужчина чертовски голоден. Или любит поесть, о чём говорило его плотное телосложение. Да, она могла ограничиться чаем с пирогом, но Вилли пока числился женихом Эрмелинды, и она не совсем понимала, как та относится к нему. А если это любовь? Игнорировать будущего родственника неразумно. Тем более торговца.
— Как вы сказали? Каша рисовая с грибами? Не пробовал никогда.
Выглянув в коридор, подозвала Гензеля, давая ему указания…
— Кушайте, не обращайте на нас внимания, — подвинула Вилли кубок с вином, пиалу с супом, блюдо с кашей, нарезанный треугольниками хлеб, предусмотрительно расстилая на его колене салфетку, радуясь, что прислуга не успела опустошить котелки. — Мы только что пообедали.
Эрмелинда отошла к окну, краснея за своего воздыхателя, вспоминая красавца-барона, глаза которого ей снились еженощно и не давали думать ни о чём другом.
Пфальцграфиня составляла компанию торговцу, отпивая из кубка ароматный чай, приготовленный по её рецепту из листьев смородины, малины, мяты и лесной земляники.
— Божественный вкус, госпожа Вэлэри, — мужчина умиротворённо откинулся на высокую резную спинку стула, присматриваясь к хозяйке.
— Вы хотели поговорить, — мягко напомнила ему Наташа, подозревая, что Вилли, разомлевший после сытного обеда, не отказался бы вздремнуть.
— Да, конечно…
Разговор снова свёлся к тому, о чём девушка рассказывала за памятным обедом. Пришлось всё повторить, выуживая из памяти подробности. Чего не знала, домыслила, подводя повествование под логические выводы.