Ловушка

Азарова Екатерина

– Вполне естественно оберегать того, кого любишь, – тихо вставил Ален.

– Оберегать от чего? От жизни? – Лисичка вновь стала серьезной. – А зачем тогда вообще жить?

– Есть много других занятий, которые с лихвой могут компенсировать отсутствие риска, – возразил он.

– Мужчины, – протянула Лиса, – как приятны ваши слова для женских ушей, и как все меняется, когда намерения переходят в поступки. Мы любим вас за заботу о нас, но как тонка грань между гениальностью и безумством, так и чрезмерная опека слишком быстро превращается в тиранию.

– Я

вовсе не это имел в виду, – поморщился Ален, – попробую объяснить. Вот Лера, к примеру, постоянно уходит из дома и рискует, вместо того чтобы, как все нормальные девушки, выйти замуж, заниматься домом и растить детей. И каждый раз у меня сердце из груди выпрыгивает, когда я думаю, каким опасностям она подвергается, хотя и понимаю, что другого выхода у нас нет.

– Ты не прав, – Лисичка укоризненно взглянула на него, – совсем не прав. Ты желаешь прекрасный ум, логику и интуицию своей сестры завесить пеленками и заковать в кандалы обручальных браслетов. Роль только жены – не для нее. А если ты так хочешь поступить, то чем ты лучше вашего нового друга Карризи?

– Я не ограничиваю Элеру.

– Но тебе и не нравится то, как она себя ведет. По сравнению с типичными антарийцами ты весьма свободен во взглядах, но основные догматы из тебя не выбить и кувалдой, что понятно. – Лиса злилась, повышала голос, но я была согласна с каждым ее словом.

– Ален, – вмешалась я, – мы столько раз говорили об этом. Я понимаю, что тебе не нравится мой образ жизни, но наберись терпения. Осталось совсем немного, и все станет так, как принято в Антарии. Я обещала это и не отказываюсь от своих слов.

– Ты тоже не права. – Лиса повернулась в мою сторону и покачала головой. – Идешь на поводу у брата, потому что не хочешь огорчать, поэтому так переживаешь и плачешь, когда он в очередной раз обижает тебя.

– Плачешь? – судорожно выдохнул Ален. – Из-за меня?

– Ты бываешь весьма резок, – уклончиво ответила я.

– Но почему ты не говоришь об этом?

– Потому что не хочет расстраивать, – снова влезла Лиса, – потому что любит. Вот только ты не понимаешь одну вещь. Сильнее всего могут обидеть только близкие, потому что у нас нет защиты от них. А каждое жестокое слово ранит, словно острый нож в сердце втыкают.

– Лер, почему ты молчала?

– Лучше обидные слова, – я запнулась, потупилась, но набралась смелости и закончила предложение: – чем наказание молчанием.

– Прости меня, Рыжик. Я был не прав. Теперь понимаю.

– Главное, не забудь об этом потом… – Я так и не могла посмотреть брату в глаза, но испытывала чувство глубочайшей признательности Лисе за то, что она подняла эту тему.

– Спасибо, Лиза. – В голосе брата звучало неприкрытое восхищение и уважение. Он протянул руку, взял ее ладонь и поцеловал тонкие пальцы. – Что я могу сделать для тебя в качестве благодарности?

– Потом скажу, – рассмеялась Лисичка, – мне нужно время, чтобы придумать.

– Готов выполнить любое желание.

– Учту. А пока хватит отвлекать друг друга разговорами. У всех куча дел, но наше с Сел – самое приятное. У нас примерка

нарядов.

Лиса схватила меня за руку и потащила за собой. Ален еле успел убрать заклинание, и двери открылись за секунду до того, как моя компаньонка коснулась ручки.

В холле она подхватила пару круглых шляпных коробок, деловито распорядилась, чтобы Ани отнесла остальные большие свертки ко мне в спальню, проводила ее взглядом, продолжая чему-то улыбаться, и вдруг словно споткнулась. Втянула носом воздух…

– Не могу понять, – запнулась она, – разве Сефер бывал у вас в гостях?

– О чем ты?!

– Я отчетливо чувствую его запах, словно он тут только что стоял.

– Лис, у тебя паранойя, – уверенно возразила я. – Меньше всего я бы хотела видеть здесь ройгарца.

– Он точно здесь был. Мой нюх никогда меня не подводит.

– Тебе кажется, – продолжала настаивать я.

– Хочешь поспорить? – усмехнулась она.

Вручив мне коробки, Лисичка огляделась, покрутилась вокруг и решительно двинулась через холл вглубь дома. Видя ее непреклонность и намерение доказать свою правоту, я положила вещи на пол и направилась следом.

Я все еще посмеивалась, когда Лиса торжествующе посмотрела на меня, пересекла холл, гостиную и свернула в сторону кухни. Вдруг она резко остановилась и распахнула неприметную дверь хозяйственной комнаты.

Я нахмурилась, недоумевая, зачем ей понадобилось лезть в чулан и устраивать там погром, но прежде чем решила выяснить это самостоятельно, Лисичка вынырнула из комнаты с крайне растерянным видом. В руках она держала куртку и неловко сжимала ее пальцами.

– Откуда здесь это? – удивленно спросила она.

– Отдай. – Не знаю почему, но я резко дернула куртку на себя так, что ткань затрещала, и прижала ее к груди. – Это мое!

– Как интересно, – протянула Лиса, – и что еще любопытнее – запах только здесь, больше в доме я его не чувствую. Значит, ты притащила личную вещь нашего злейшего врага в свой дом… Сел, ты дура?

– Я забыла про нее, – пробормотала я и, подчиняясь непонятному желанию, поднесла куртку к лицу и глубоко вдохнула.

Полынь, море… самая притягательная смесь запахов на свете! Чувства, про которые я успела подзабыть, снова проснулись и потребовали, чтобы я никому не отдавала то, что принадлежит только мне. Мой трофей, моя добыча, мой законный приз.

– Избавься от нее! – голосом, не терпящим пререканий, распорядилась подруга.

– Не могу, – простонала я, продолжая вдыхать запах.

– Ты похожа на безумную.

– Ну и пусть.

– Ты ставишь под удар всех нас. Сама богиня осенила тебя милостью, раз Сефер еще не постучался в ваши двери, но не стоит надеяться на нее постоянно и продолжать совершать глупости.

А я стояла истуканом, крепко вцепившись в ткань, и не слышала ее слов. Никогда не думала, что запах может свести с ума, но расстаться с вещью не могла. Понимала, что поступаю крайне глупо, но ничего не могла с собой сделать, только судорожно вдыхала не в силах остановиться.