Ловушки памяти

Басова Юлия

– Ты напугана? – Лавровский с беспокойством коснулся моего плеча. – Или просто задумалась?

– Нет, простите, – встрепенулась я, – просто плохо спала сегодня. Всю ночь снились кошмары.

Официант в белоснежной рубашке и нарядном галстуке-бабочке появился незаметно, держа в руках серебряный поднос. На нём стояли бутылка виски и стакан. Он выгрузил всё это на круглый журнальный столик сбоку от нас и так же бесшумно удалился.

Лавровский отхлебнул из стакана и с чувством произнёс:

– Ну

вот! В кои-то веки встретил девушку, которая по-настоящему мне интересна, а она зевает в моём присутствии.

Я картинно округлила глаза:

– Кто зевает? Я? Знаете, Николай, если вы отзовётесь обо мне ещё раз в подобном тоне, я, пожалуй, увлеку вас в соседний зал и закружу в вальсе.

Лавровский комично поморщился:

– Ну уж нет! Вот чего никогда не умел, так это – танцевать.

– Так, что же, по-вашему, я должна делать, чтобы вы не чувствовали себя ненужным?

– Во-первых, перестань мне выкать. Я не настолько старше тебя. Ну, подумаешь, разница – лет 25… Ерунда, не находишь?

Я быстро подсчитала, сколько лет Лавровскому, и задала сама себе один единственный вопрос: может ли ОН быть в возрасте? Возможно ли, что человек, которого я любила, был намного старше меня? Ответ был очевиден: возможно.

– Во-вторых, – продолжал Лавровский, – расскажи мне о себе. Или спроси о чём-нибудь меня. Обещаю, что честно отвечу на все вопросы.

– Спросить тебя о чём? – Я довольно быстро перешла на «ты».

– О чём хочешь, – легко ответил режиссёр.

– Лучше расскажу кое-что о себе.

– Валяй.

Я наморщила лоб и долго не решалась признаться, но наконец выпалила:

– Я не та, за кого себя выдаю.

Мой собеседник быстро глянул на меня, отхлебнул приличный глоток виски из своего стакана и потребовал:

– Так. А вот с этого места – поподробнее. И за кого же, я интересуюсь, ты себя выдаёшь?

– За девушку, привычно болтающуюся по пафосным вечеринкам. Она одета в роскошные вещи, ничем не занята, имеет уйму свободного времени и совсем не против поболтать с каждым мужчиной, который подойдёт к ней.

– Отлично, – кивнул Лавровский, – а теперь расскажи, кем ты являешься на самом деле.

– Девушкой, у которой есть друзья. Они попросили меня найти тебя здесь и взять интервью.

– Так ты – журналистка? – немного разочарованно протянул режиссёр.

– Нет, нет, – поспешно возразила я, – понимаешь, у меня есть друг…

– Ты с ним спишь? – мрачно перебил меня Николай.

– Нет. Он не совсем традиционен в вопросах секса…

– Пидорас, что ли? – ещё больше нахмурился мой собеседник.

– Ну, можно и так. Если ты так считаешь. Только я думаю по-другому. Когда с кем-то дружишь, то не обращаешь внимания на такие мелочи, как сексуальная ориентация.

– Дальше, –

потребовал режиссёр. По всему было видно, что он с нетерпением ждёт продолжения моего рассказа.

– Николай, вот ты где! – раздался громкий возглас прямо за нами. Мы с Лавровским повернулись назад, словно по команде. В дверях стояла живописная компания во главе с крупным упитанным мужчиной в очках. Его лицо постоянно мелькало в светских новостях по телевизору, а фотографии печатались в глянцевых журналах. Этот известный политик вёл своё шоу на радио, водил дружбу со всеми мало-мальски популярными личностями и слыл гулякой и бабником.

– О нет, – еле слышно простонал Лавровский, – опять общаться с теми, кого я видеть не хочу…

Тем не менее, он немедленно навесил на своё лицо самую что ни на есть сладкую улыбку и громко сказал:

– Да я не прячусь, господа! Проходите, прошу вас!

Вся компания с трудом втиснулась в каминный зал и заполнила собой всё небольшое пространство. Решив, что мне здесь не место, я шепнула на ухо Лавровскому:

– Простите меня, Николай. Я лучше пойду.

Вопреки моим ожиданиям, режиссёр крепко схватил меня за руку, и провозгласил:

– Господа! Знакомьтесь! Мила, моя… помощница.

Я постаралась не измениться в лице. Мало того что он на меня не разозлился из-за обмана, так теперь ещё и называет своей помощницей! Нет, мне трудно понять этих мужчин! Наверное, в силу возраста. Хотя мама часто любит повторять, что женщины и мужчины – с разных планет, и потому никто никого не понимает.

– Ух, какая красотка! – живо отреагировал политик, плотоядно пожирая меня своими маленькими глазками. – А не очень молода для помощницы?

Он красноречиво подмигнул Лавровскому, намекая на то, что тот использует меня совсем по иному назначению.

Мне стало неуютно, и я постаралась выдернуть свою руку из пальцев Лавровского, но это было не так-то просто. Он вцепился в меня железной хваткой, не давая ни малейшего шанса на освобождение.

– Ей восемнадцать, – спокойно ответил он, – и нас связывают исключительно деловые отношения. Например, в Лондон я её беру с собой. Ты ведь знаешь, Толя, что я в апреле лечу в Великобританию?

Он с вызовом посмотрел на политика.

– Ну, слышал что-то, – ответил политик, и его глаза сузились. Стало очевидно, что эти двое неплохо знают друг друга и, возможно, даже конфликтуют, но не желают делать это в открытую, – напомни нам, зачем тебе туда приспичило?

Вся компания позади толстяка внимательно прислушивалась к разговору, который происходил между мужчинами.

– А мне, Толя, туда нужно, – медленно начал Лавровский, и его лицо побелело, – потому что ты, дорогой, оказался гнида и мразь.