Ложь и честь

Геллер Ирина

— Контр-капитан, мы уже занимаемся зачисткой рассчитываемой зоны падения. Однако хочу предупредить, что наши противники также активизировались. Локаторы дальнего действия фиксируют новые стаи ратлингов, передвигающиеся вне пределов досягаемости нашей основной наземной артиллерии. Дальнобойные орудия уже ведут огонь, но их недостаточно, чтобы рассеять ксеносов. Будьте готовы, что на земле станет еще хуже.

— Однажды вы сообщите мне хорошие новости, Цоффорд, но это явно будет не сегодня, — капитан крейсера приложил руку к сердцу. — Однако спасибо и за такое предупреждение. Рассчитываю на вашу поддержку.

— По возвращении будете должны мне пиво, контр-капитан. Конец связи, —

Цоффорд тоже приложил руку к сердцу и поклонился прежде, чем отключил канал связи. Деннор тоже кивнул, но задумался, как ему теперь вообще следует поступать. Несмотря на предупреждение, ситуация лучше не стала.

— Высота пять тысяч. Мы продолжаем снижаться, — сообщил один из операторов. — Нижние палубы предупреждены о возможных разрушениях. Все, кто способен передвигаться, переправляются на верхние уровни. Идет примерный расчет вероятных повреждений при посадке…

— Активировать все маневровые двигатели! Постарайтесь выправить корпус! — скомандовал Деннер, оглядываясь на экраны, которые еще передавали картинку с камер. — Если врежемся носом, нас сомнет как бумагу!

Корабль взревел всеми двигателями, пытаясь если хоть не удержаться в воздухе, то хотя бы выровнять свое положение, из-за чего в и так разбитом корпусе начали разваливаться поврежденные секции, не выдержавшие новых перегрузок. Противно звучали сигналы аварийных систем, сообщавших о повреждениях по всему кораблю, и на пульте вспыхивали новые и новые красные метки. Туда сразу же отправлялись рабочие команды сервисных роботов и инженеров, они блокировали поврежденные отсеки, восстанавливали линии передачи энергии и сети связи, тушили пожары и закачивали в отсеки воздух. Некоторые из иконок повреждений гасли, но на их месте вспыхивали все новые и новые, разрушения были слишком обширные, корабль удавалось удерживать лишь от того, чтобы рассыпаться на части прямо в воздухе.

— Высота три тысячи! — Сообщил оператор. — Мы еще контролируем падение, маневровые двигатели на предельной мощности, угол пятнадцать градусов…

— Убедитесь, что эвакуация всех отсеков нижней полусферы завершена. После сразу же приступить к активации всех противовзрывных систем. Заблокировать все, что можно, заглушить системы подачи электроэнергии и сбросить всю плазму из реактора. Дальше спускаемся только на аварийном запасе.

— Принято. Уровень опасности красный, по предварительным расчетам пострадает больше восьмидесяти процентов корпуса корабля. Выживший экипаж эвакуируется в наиболее безопасные внутренние отсеки, на своих местах остается только вахтенная смена у корабельных систем первой важности…

— Две тысячи. Маневренные двигатели могут отказать в любой момент, перегрузка более двухсот процентов. Маневренные двигатели в левой нижней части сферы не отвечают, угол семнадцать градусов, мы теряем контроль.

Корабль снова начал заваливаться на левый борт, когда с левой стороны произошло несколько новых взрывов. Двигатели не выдерживали и перегружались, и вместе с ними разлетались в клочья целые отсеки. Как только плазма была сброшена, к реактору подключили аварийные батареи, но восстановить прежний уровень энергии уже не могли. Уменьшение тяги привело к тому, что крейсер накренился еще сильнее и быстрее устремился к земле, уже нависая над ней всей своей громадой. Трехсотметровая статуя крылатой и обнаженной фурии задиралась все выше, пока операторы и рулевой пытались посадить корабль горизонтально, но прямо на ходу от корпуса отваливались целые куски с внешними декоративными украшениям, арками и статуями, башенками внешнего обзора и зенитными установками.

— Включить тормозные системы на полную мощность! — Выдохнул капитан, когда

до поверхности оставалось меньше тысячи метров. Все уцелевшие к этому моменту двигатели сработали на полную мощность, пытаясь замедлить падение, но на считанные секунды, реактор просто не успевал выдавать достаточное количество энергии. После чего произошло столкновение.

Корабли воздушного флота строились с расчетом, что никогда не будут садиться прямо на поверхность, из-за чего просто не имели никаких приспособлений для подобного, кроме систем аварийного торможения. Удар об землю смял носовые секции, с легкостью разрывая многослойное бронирование, оставшиеся башни нижней полусферы, палубы превратились в мешанину металла и керамита, раздавленные весом самого корабля. Все, остававшееся там к этому моменту, было уничтожено в мгновение ока, пульт повреждений тут же вспыхнул множеством красных сигналов, сообщая о потерянных отсеках, ревели сирены, и весь корабль трясло и раскачивало, словно при гравитационном шторме.

Непонятно даже, когда все закончилось. Просто в какой-то момент грохот прекратился, и весь мир словно замер, только слышен был треск пожаров и тревожные сигналы продолжали рвать воздух.

— Доложить о повреждениях! — Приказал капитан, схватившись за рассеченный лоб. Отлетевший обломок опорной балки ударил по голове, содрав клок кожи. Мысли кружились в безумном танце, никак не выстраиваясь в нормальный порядок, но вбитые буквально в подсознание установки и мыслительные тренировки позволяли держаться на ногах не хуже системы жизнеобеспечения, вливавшей в кровь лекарства и стимуляторы. — Все системы, какие еще работают, в защитный режим!

Уцелевшие операторы, еще на что-то способные, докладывали о многочисленных повреждениях и разрушениях по всему корпусу. При падении крейсер превратился в нагромождение обломков, практически не осталось целых отсеков, а потери экипажа только по предварительным подсчетам были больше половины. На корабле продолжались многочисленные пожары, которые практически некому было останавливать, но хотя бы реактор удалось защитить и не допустить неуправляемой реакции. Он все еще работал, выдавая необходимое количество энергии для работы второстепенных орудий и зенитных батарей, теперь перенаправленных в сторону земли.

— Локаторы ближнего действия частично работают, — доложил один из операторов, не обращая внимания на то, что при каждом слове изо рта капает кровь. — Фиксируют множественные цели. Это ратлинги, господин…

— Активировать все работоспособные орудия, защитный огонь. Уничтожать каждую тварь, что попытается приблизиться! Всему экипажу объявить боевую тревогу, раздать оружие и приготовиться к попытке абордажа! Объявить тревогу! И передайте, что продержаться необходимо только до прибытия подкрепления.

— Так точно, господин…

Стаи ратлингов приближались со всех направлений, сбегаясь к упавшему кораблю как к самой желанной добыче. Сверху по ним били другие корабли эскадры, рассеивая самые крупные скопления и выжигая тысячи тварей, но все равно не могли перебить всех. По тем, кто успевал проскочить под огнем фрегатов, били зенитные орудия павшего крейсера, прокладывая крупнокалиберными снарядами кровавые просеки в их рядах, но кто-то все равно успевал добраться до борта. Проникая внутрь через многочисленные пробоины по всему корпусу, ратлинги разбегались по всему кораблю, восторженно визжа и вереща, разыскивая все, что могло оказаться хоть сколько-то ценным, или же в поисках выживших в безумном стремлении добраться до свежей крови. Самые голодные вгрызались в лежавшие тела мертвых членов экипажа, с визгом вырывая друг у друга куски плоти и тут же сплетаясь в драках за мясо.