Ложь моего монстра

Кент Рина

Её местоположение неподвижно посреди огромного поля, по которому она бежала ранее, но местность выглядит заброшенной. Я думал, что она направляется в ближайшую деревню, но, похоже, это не так.

Я набираю скорость, чтобы подняться на холм, который отделяет меня от поля. Достигнув вершины, я вижу склад. Это сооружение до жути похоже на то, где погибли мои люди во время нашей последней военной миссии.

Я тот, кто всегда следовал своей интуиции. Это, в сочетании с быстрой реакцией, спасало меня от смерти бесчисленное количество

раз.

И теперь все мои инстинкты кричат мне развернуться и мчаться в противоположном направлении.

Но я этого не делаю.

Потому что это означало бы оставить Сашу с её любовником, а такой вариант просто не рассматривается и даже не обсуждается.

Однако вид, который предстаёт передо мной, заставляет меня усомниться в причинах моего пребывания здесь.

Недалеко от склада стоят люди, одетые в чёрное, их лица скрыты балаклавами, как в каком-нибудь фильме про террористов.

У всех на груди висят винтовки, кроме одного, у которого в руках пистолет.

Хотя её куртка выглядит иначе, а лицо скрыто, я знаю, что это Саша. Я подарил ей этот пистолет вскоре после того, как мы приехали в Нью-Йорк, и она нацарапала букву «С» на рукоятке, потому что он слишком похож на пистолет Максима, и она хотела избежать путаницы.

В моей голове загораются красные сигналы тревоги. Большинство из них начинаются и заканчиваются словом «беги».

У меня в голове проносится множество вопросов. Во-первых, кто, черт возьми, эти люди? Как Саша связана с ними? Но самое главное, какого хрена, это кажется ловушкой?

Потому что так оно и есть, ты грёбаный идиот.

Я начинаю разворачивать снегоход, но уже слишком поздно. Мужчина рядом с Сашей открывает огонь.

Боль взрывается в моей груди, и я теряю хватку на руле. Я и снегоход катимся вниз по склону, дважды перевернувшись.

Ублюдок мать его...

Я пытаюсь контролировать падение, но на таком крутом холме это невозможно. Боль пронзает мою рану, но я не думаю, что она затронула какие-либо жизненно важные органы.

— Нет! — крик Саши эхом разносится в воздухе, когда ещё одна пуля попадает мне в грудь. Ещё раз.

На этот раз я не могу ничего контролировать.

Я падаю и перекатываюсь, моё зрение затуманивается красным. Не из-за раны или того факта, что я, вероятно, умираю.

А из-за реальности осознания того, что Саша привела меня сюда, чтобы эти люди меня убили.

Она предала меня.

Черт.

Саша предала меня.

Вся борьба покидает мои конечности, когда мой мир погружается в темноту.

2 Глава

Саша

Сцена начинается словно в замедленной съёмке, но затем она ускорятся

и все происходит слишком быстро. Слишком резко.

Слишком... сюрреалистичной.

Странно, что некоторые события накладываются друг на друга в совершенно другом ритме, нежели в реальном времени.

На мгновение мне кажется, что я сплю. Может быть, это ещё один из моих страшных кошмаров, где я постоянно теряю людей, которые мне дороги больше всего.

Это правдоподобное объяснение... верно?

Человек, который скатывается по снегу с холма, после того, как в него стреляли два раза, не может быть Кириллом.

Он просто не может.

Когда его огромное тело останавливается у подножия холма, моё сердце делает почти то же самое. Затем, в течение доли секунды, оно с грохотом возвращается к жизни и почти вырывается из тисков моей грудной клетки.

Это не кошмарный сон и не жестокая игра моего воображения. Это реально происходит.

Прямо сейчас.

Прямо у меня на глазах.

Дядя Альберт поднимает винтовку, но прежде чем он успевает сделать смертельный выстрел, я прыгаю перед ним.

Мои конечности дрожат, и единственное, что крутится у меня в голове, это: что заставляет тебя думать, что первый или второй выстрел не были смертельными?

Кирилл, вероятно, мёртв…

Нет. Я выбрасываю эту мысль из головы, снимаю маску, бросаю её и неосознанно издаю рычание.

— Уйди с дороги, Саша, — приказывает мой дядя чужим голосом. Только папа мог говорить таким авторитарным тоном, но не с нами, а с людьми, которые на него работали. Дядя Альберт никогда так не говорил.

Такое ощущение, что я смотрю на него другими глазами. Как будто он уже не тот дядя, которого я знала двадцать один год своей жизни.

Он начинает отодвигать меня в сторону, но я отталкиваюсь изо всех сил, и мне действительно удаётся заставить его споткнуться в снегу отступить на шаг назад.

— Прекрати это! — Я кричу, мой грубый голос эхом отдаётся в окружающей нас пустоте.

— Что ты имеешь в виду, говоря «прекрати это»? — Дядя Альберт делает шаг вперёд. — Он человек, стоящий за смертью нашей семьи, Саша.

Я отрицательно мотаю головой.

— Я в это не верю!

— Почему черт возьми?

— Я просто не хочу! — я тычу пальцем ему в грудь. — Я собираюсь оказать ему медицинскую помощь, и, если ты попытаешься остановить меня, я не знаю, как отреагирую. Я тебя предупреждаю. Если ты не хочешь, чтобы один из нас сегодня умер, не останавливай меня, дядя.

Я не жду его ответа и бегу по снегу. Мои ботинки застревают, и я падаю на колени, но поднимаюсь и бросаюсь к Кириллу. Я ожидаю, что дядя Альберт попытается схватить меня за руку или прикажет мне остановиться, но ни того, ни другого не происходит.