Ложь путеводных звёзд
Шрифт:
Лана не могла этого принять. Но и предложить альтернативу — тоже не могла. Война не была ее стихией. Даже более того: на войне чародейка чувствовала себя, как птица под толщей воды.
А птица под толщей воды имеет свойство со временем тонуть.
— Из столицы какие-то новости есть? — спросила она, убедившись, что не прервет этим вопросом обсуждения еще каких-то важных планов.
Бофор покачал головой:
— Ничего.
— А… из Миссена-Клив?
Не могла она напрямую сказать «от Амброуса». Хотя после покушения за маркиза волновались
— Расследование ведется, — ответил артиллерист, — Но пока безрезультатно. Смерть убийцы обрубила все концы. Это был бродячий наемник из простонародья. Ни друзей, ни семьи, ни еще каких связей. Ничего.
Лана предпочла не вдаваться в размышления о том, что было бы, будь у него семья. Правда, приятнее считать, что дело ограничилось бы вежливым вопросом, не общался ли их сын, брат или муж с кем-то подозрительным в последнее время.
— Пока расследование ведется, маркиз взят под усиленную охрану. Ни одна муха к нему не проскочит. Здоровье его тоже поправляется: вы отлично помогли ускорить заживление. В последнем сообщении маркиз просил отдельно поблагодарить вас от его имени.
От этой фразы чародейка смутилась.
— А что я? Там… Ничего серьезного не было. То есть… Ничего сложного.
К счастью, ни Бофор, ни Элиас не стали развивать тему. За что Лана была им искренне благодарна.
Наступление началось около шести часов пополудни. В тот неуловимый промежуток времени, когда небо еще не заалело, — лишь слегка позолотилось, тихонько намекая, что день приближается к своему концу. Что ничто не длится вечно, скоро наступят сумерки, а за ними последует ночь.
Рассвет же увидят не все.
Лана стояла, затерявшись в рядах расчета одной из пушек, укрывавшегося за торопливо выстроенной баррикадой. Плечи ее оттягивала тяжесть кольчуги: подарок Килиана. Это не поможет от пуль и мечей, но хотя бы даст хоть какую-то защиту от стрел и молний.
Флот Халифата приближался.
Затопленные в море корабли не задержали его, как рассчитывал Бофор: командовавший флагманом адепт Лефевра использовал какую-то магию, но с такого расстояния Лана не поняла, какую, и даже не пыталась что-то с этим сделать. Они еще столкнутся, когда начнется штурм, в этом она не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что на этот раз готова к поединку.
По сигналу чародейка прикрыла глаза, настраиваясь на ветра, растворяясь в них, — пропуская их через себя и выпуская их измененными. Это была непростая задача: ощутить единение со стихией, но при этом не позволить ей подавить себя, не забыть и не отринуть собственное «Я». Молодые эжени часто пытались покорить стихию, заставить ее подчиняться. Но это было невозможно. Стихию нельзя покорить. С ней можно лишь договориться.
Ветер все усиливался. Чародейка должна была бы продрогнуть, но ей не было холодно. Она не видела, но знала, что галеры Халифата спускают паруса. Они не пойдут против ветра под парусом, — впрочем, у них
Загрохотали пушки. Лана знала, что сейчас их выстрелы не будут точными, — ветер помогал ядрам лететь дальше, но никак не корректировал им прицел. Они падали в море, орошая наступавшие корабли множеством брызг.
Бофор отдал команду, быстро разошедшуюся по растянутым батареям орудий. Артиллерист не ставил целью первым же выстрелам нанести врагу существенный урон. Это была лишь пристрелка. Теперь одни солдаты корректировали прицел, пока другие спешно перезаряжали орудия.
В тот же момент Лана ощутила сопротивление. Адепт пытался перехватить ее заклятье. Но он делал это слишком торопливо, грубо и неаккуратно. Ветра не слушали его, они слушали Лану. Она продолжала концентрироваться на единении с ветрами. Черный колдун раздражал: как жужжащий над ухом комар. Или как камешек, попавший в сапог.
Второй выстрел был гораздо удачнее первого. Чародейка не слышала и не видела, но чувствовала, как часть ядер ударяют в борта кораблей, ломая доски перекрытий. Это было страшно. Даже отсюда — страшно. Кораблям ведь, наверное, тоже больно.
Будто зацепившись за эту мысль, колдун снова попытался разрушить ее заклятье, и на этот раз попытка была более успешной. Чародейка почувствовала, как будто ноги скрутило спазмом, и ей пришлось приложить усилие, чтобы не упасть. Ветер начал ослабевать.
Сейчас, сейчас… Выждать. Не торопиться. Успокоиться.
Страшно. Как же страшно. Ужас. Боль. Смерть. Все это окружало её, подавляло её. Невозможно было успокоиться. Казалось, если она сбавит усилие, то волна ужаса и боли захлестнет её. Борьба — вот что было единственной защитой.
И все-таки, бороться — это не только слепо переть вперед. Лана остановилась, склонилась, покорилась… Лишь чтобы резко, стремительно ударить снова за секунды до того, как канониры закончили перезаряжать пушки.
Третий залп разнес корабли авангарда в щепки. Колдун не ожидал такого напора и потерял инициативу. За третьим залпом последовал четвертый. И пятый.
Адепт Лефевра не пожелал сдаваться. Снова он вмешался в её заклятье, и в вихрях магических потоков Лана увидела его лицо. Молодой, по-своему красивый мужчина с ухоженной черной бородой и необычно светлыми, контрастирующими с темной кожей глазами. Сейчас в этих глазах горел огонь упрямства; из уголка губ стекала тонкая струйка крови.
— Ты не остановишь возвращение Владыки!
Лана не могла слышать его с такого расстояния. Собственно, она и видеть его не должна была. Но она почувствовала, что он сказал именно это.
— Третий справа, — прошептала она, тронув за плечо ближайшего канонира, — На два часа.
Но передать эту информацию он не успел. Колдун что-то скомандовал, и корабли вышли на разворот. Затем он извлек из-за пазухи кристалл и бросил вперед. Выстрелы солдат из команды его корабля казались почти тихими после грохота пушек. Но своей цели они достигли.