Ложь
Шрифт:
Дыши, — снова говорю я себе, и одинокая слеза падает на пол.
В конце концов, проходит время. Слезы перестают течь, сердце бьется ровно и медленно. Я чувствую себя так, словно меня накачали наркотиками, эмоции слишком сильно овладели мной и я обессилела.
Я вздыхаю, поднимаясь на ноги. Ноги болят от такого долгого сидения на полу.
Проверяю телефон.
Мелисса написала миллион сообщений, сходя с ума от беспокойства. Сейчас она дома, с алкоголем и необходимостью
Я выхожу в коридор, осознавая, что кто-то мог увидеть, как я захожу сюда. Но в коридоре практически пусто. На случай, если я все же снова столкнусь с ним, я не теряю время и просто убираюсь оттуда.
Я снова на лондонских улицах, дождь прекратился.
Снова в метро, прижатая к другим пассажирам, никто не разговаривает.
Я возвращаюсь в квартиру, поднимаясь по ступенькам вместо того, чтобы дождаться лифта.
Мелисса открывает дверь до того, как я даже отпираю ее.
— Где ты, черт возьми, была? — кричит она, размахивая руками.
Я захожу внутрь, опустив голову и избегая ее взгляда.
— В туалете.
— Туалете? — повторяет она, в то время как я кидаю сумочку на кухонный стол. Она уже вытащила «Столичную», чтобы сделать коктейль. — С профессором МакГрегором?
— Нет, — говорю я, садясь за стол и опуская на него голову. — Я была одна. Я не... я убежала.
— Что? От профессора МакГрегора?
Мне смешно от того, что она продолжает называть его профессором. Она делала так и тогда, вместе с «мистер Женатый Мужчина МакГрегор». Постоянное напоминание о том, какой я была беспечной, как глупа была, позволив себе влюбиться в того, кто не был моим.
— Да, — бормочу я. — Я запаниковала. Ничего не могла поделать. Кажется, он хотел поговорить, пойти куда-то, но я не смогла. Я не в состоянии сделать это, Мел.
Она садится рядом, и я слышу, как наливает себе выпить.
— Хорошо, — говорит она, — ты ничего ему не должна. Особенно учитывая, как тогда он порвал с тобой.
Но я никогда не винила его за это. Он говорил лишь правду.
Наша любовь была неправильной.
Ложью, которую мы говорили себе.
И она стоила нам мира.
Насколько бы ужасно не было слышать все эти слова, заставившие меня потерять себя, все это было заслуженно.
В нашем случаем, правда не просто ранит.
Она убивает.
— Держи, — говорит она, и я смотрю вверх, видя, как она пододвигает ко мне напиток. — За счет заведения, — шутит она. Она самая щедрая соседка в мире и у меня такое чувство, что, в конце концов, каким-то образом мне придётся заплатить за все это.
Я делаю длинный глоток. Напиток сильный и обжигает, но становится лучше, когда алкоголь стекает вниз.
После долгой паузы я громко вздыхаю. Немного расслабляю плечи.
— Я не могу в это поверить, — в сотый раз говорю я.
Она смахивает
— Я тоже. Все занятие пыталась придумать, как рассказать тебе. Я увидела, как он вошёл и... гребаный ад. Это невозможно. И потом я снова посмотрела на фамилию преподавателя. Профессор МакГрегор. И знаю, да, я знала его имя, но мы ведь в Англии. Здесь миллион МакГрегоров. — Она делает глоток напитка. — И знаешь, он меня тоже вспомнил. Продолжал таращиться, словно увидел призрак.
Призрак. Вот что было написано на его лице, когда он увидел меня в коридоре. Как будто меня на самом деле не было там, словно я была его галлюцинацией.
— И теперь, — говорит она. — Я ассистентка на одном из его уроков. И весь год буду тесно сотрудничать с ним. Это будет странно.
Что-то сжимается в груди. Фраза «тесно сотрудничать с ним» заставляет мое сердце гореть, и мне хочется, чтоб этого не происходило.
— Это будет странно, — тихо повторяю я. Я чувствую, как погружаюсь в спираль, ту, что лишает меня честолюбия, мотивации и заставляет проводить дни в своей комнате, в темноте, потерявшуюся в отчаянии.
— Эй, — говорит она, кладя руку на мою и сжимая. — Мы вытащим тебя из этого, хорошо? Ты достаточно настрадалась за свои ошибки, и теперь будешь двигаться дальше. Ты - не твоё прошлое. Он преподаватель в твоём колледже, да ... но он не собирается преследовать тебя или беспокоить. Тебе больше никогда не придется видеть его, а если это произойдёт, ты не обязана разговаривать с ним. Если он не оставит тебя в покое, я донесу на него.
Я мрачно смотрю на неё.
— Не надо на него доносить. Он уже достаточно потерял.
— Донесу, если он хоть пальцем тебя тронет, если заговорит с тобой или пойдет за тобой. Серьезно. Я сделаю это. Тебе не о чем беспокоиться. Он будет держаться подальше, ты будешь держаться подальше, и довольно скоро все станет нормальным.
Но что такое нормально?
— А пока я собираюсь почаще вытаскивать тебя из дома и заставлять веселиться или что-то еще, потому что за последние несколько месяцев, которые ты здесь, ты не подцепила ни одного парня. Ты даже ни с кем не флиртовала. Тебе нужно приключение.
Я вздыхаю, мне это не интересно, особенно сейчас.
— У тебя все так просто.
— Все просто, если этого хочешь, — говорит она, — ну да, он в колледже, и что? Разве это что-то меняет?
Она выжидательно смотрит на меня. Я и не знала, что ей нужен ответ.
— Это значит, что мне придётся видеть его.
— Но ты не обязана, и если увидишь его в коридоре, притворись, что его нет. Ты его призрак, он должен стать твоим. Держись подальше и я говорю тебе, все сработает.
Обычно Мел не так оптимистична, так что хоть мне и трудно поверить ей, я благодарна за эти слова.