Ложь
Шрифт:
Но так не должно продолжаться.
Я никогда не верил, что все в мире неслучайно, что это стало еще более очевидным в тот вечер, когда я потерял Миранду и Хэймиша. Но это, ее присутствие здесь и сейчас, когда мы оба вылезли из ямы и балансируем на краю, это не может быть просто так.
Мы здесь оба, чтобы спасти друг друга.
И один из нас должен сделать первый шаг.
С этой мыслью я открываю ноутбук и вхожу в университетскую систему. Ищу Наташу через базу данных учеников, ее номер телефона
Я открываю свою учетную запись электронной почты, рассеянно отмечая, что мой кузен Кейр ответил на письмо, а затем начинаю писать Наташе.
Я останавливаюсь, пальцы на клавиатуре, но слова отказываются появляться.
Что мне сказать? В последний раз она убежала от меня. На этот раз она может увидеть мое имя и откажется даже открывать письмо.
Поэтому ты должен написать правду, — говорю я себе. Чтобы она не смогла не заметить его.
Ненавижу когда я прав.
В теме письма я просто пишу «Пожалуйста».
Затем печатаю:
Наташа,
Я не могу объяснить, что почувствовал, увидев тебя снова. Я могу лишь сказать, что ты дала мне надежду, ту, которую я не чувствовал уже довольно давно. Мне нужно многое сказать тебе, миллион раз извиниться, и я могу лишь надеяться, что ты выслушаешь меня. Я лишь хочу, чтоб ты дала мне возможность сказать все лично, как ты и заслуживаешь, и тогда я оставлю тебя в покое.
Ты знаешь, это идет вразрез с тем, во что я верил, но время может изменить человека, и я верю, что ты снова появилась в моей жизни совсем не случайно, а по какой-то причине.
Я не хочу разочаровывать судьбу.
Бригс.
Однажды Наташа пришла в восторг, обнаружив мою довольно поэтичную сторону, скрытую под всеми учёными разговорами о фильмах. Я могу только надеяться, что она все еще чувствует то же самое.
Делаю глубокий вдох и нажимаю «отправить».
А затем становлюсь одержимым. Стараюсь работать, но невозможно делать ничего, кроме как снова и снова проверять электронную почту. Проходит час. Она не отвечает, и я схожу с ума.
Я решаю посмотреть письмо от Кейра и вижу, что он вчера приехал в Лондон, и хочет встретиться. Сразу же ввожу его номер в свой телефон и отправляю ему сообщение, чтобы узнать, не хочет ли он сегодня выпить. Мне нужно что-то, чтобы выбраться из этого штопора, что угодно, чтобы отвлечься.
Я не слишком близок с Кейром, как и с его братом Малом и сестрой
В отличие от Наташи, у Кейра ответ не занимает много времени. Я соглашаюсь встретиться с ним в пабе Cask & Glass около казарм Букингемского дворца, чтобы быстро выпить, а возможно и как следует покутить.
К тому времени, как я добираюсь до паба, Кейр уже там.
Он сидит один за высоким столиком у окна, попивая пинту пива и пристально всматриваясь в людей, проходящих мимо. С его мускулистым телосложением, седеющими волосами и стальным взглядом он похож на стопроцентного солдата, хотя его борода делает его кем-то другим, как и униформа из джинсов, зеленой футболки и куртки карго.
— Привет, Кейр, — говорю я, когда подходя ближе.
Кейр ухмыляется мне и поднимается со своего места, крепко обнимая меня.
— Рад тебя видеть, Бригс, — говорит он чётким, тихим голосом. Он производит такое же удивительное впечатление, как и Дарт Вейдер. — Спасибо, что пришёл.
— Рад, что ты в городе, — говорю я, похлопывая по столу. — Хочешь ещё кружечку?
Он кивает, и я быстро иду к бару, чтобы взять нам по одной. Сажусь за стол и поднимаю бокал.
— Выпьем.
Я практически выпиваю пиво до дна.
Кейр поднимает бровь.
— Тебе это было необходимо, да?
— Ты не поверишь насколько.
— Ну, у меня было довольно дерьмовое время, если это заставит тебя чувствовать себя лучше, — говорит он, пробегаясь рукой по губам и челюсти.
— Не получится, — отвечаю ему. Не хочу вмешиваться в его дела, поэтому больше ничего не добавляю. До того, как пойти в армию, Кейр был довольно разговорчивым и общительным, хотя это было давно. Я не жду, что сейчас он что-то расскажет.
Он допивает то, что осталось от первого пива и только я хочу спросить его как там, в армии, как он говорит:
— Я ушёл из армии.
Я хмурюсь, делая глоток.
— Хочешь сказать, у тебя увольнительная?
Он качает головой.
— Нет. Я ушел. Никто не знает, — его глаза порхают к моим, и теперь я вижу, насколько они уставшие. Утомленные и раздираемые войной, они, очевидно, многое повидали. — Ты первый, кому я сказал. Мне ... Мне просто нужно было убраться оттуда, понимаешь? Кому сказать. Совсем не просто жить во лжи.
Мне ли, черт возьми, не знать.
— А твои родители? — спрашиваю я. — Мэйси и Мал тоже ничего не знают?