Ложь
Шрифт:
Я зарываюсь пальцами ей в волосы, и она нежно стонет, нить продолжает оплетать мое сердце.
Моя жажда растет, невероятная, и я очень близок к тому, чтобы потерять контроль над своим телом, своим духом и просто вручить все это ей.
Но я женат, и она покидает меня.
И чего бы я ни хотел от неё, все не может продолжаться вот так.
Я открываюсь от неё, губы ноют от разлуки с ней, и, тяжело дыша, мы смотрим друг на друга.
— Прости, — говорю я, пытаясь выровнять дыхание и прийти в себя. — Мне жаль. Это было неправильно.
— Было ли? — тихо
— Ты уезжаешь, — говорю я ей.
— И у тебя есть жена.
— Но я не хочу, чтобы она и дальше была моей женой, — говорю я, потрясенный своим признанием. Я громко выдыхаю и опускаю голову на руль. — Я никогда не хотел, чтоб все повернулось вот так. Гребаный беспорядок. Я бы продолжал жить в браке еще много лет, не зная, что что-то упускаю.
— В конечном итоге ты бы все равно проснулся, — говорит Наташа. — Человеческое сердце не должно находиться в клетке у того, кто не лелеет его.
Я поворачиваю голову, все еще лежащую на руле, и умудряюсь слабо улыбаться ей.
— Очень поэтично.
— Это правда. Ты должен сделать это ради себя, чтобы сделать себя счастливым, особенно когда ты с кем-то, кто тоже недоволен.
— О чем ты говоришь?
Она поднимает брови.
— Ну, я о том... что ты собираешься делать, когда я уйду?
Я качаю головой, рассеянно глядя в окно на деревья, примыкающие к резиденции
— Я не знаю.
— Вернёшься к той жизни с ней, которой живёшь сейчас? Ты сам сказал, что это не правильно.
— Да, не правильно... но... я бы сделал это ради Хэймиша.
— Это неправильный ответ.
— Что ж, это единственный ответ, который у меня сейчас есть, — грубо говорю я. — Ты должна понять. Твой отец оставил вас с матерью.
— Мне было десять, — парирует она, — и мне пришлось мириться с детством, полным сражений и плача, и оскорблений, и родителей, которые не разговаривали друг с другом, только лишь кричали. Я просто хотела, чтобы мои родители были счастливы, чтобы и я могла быть счастливой. Им следовало расстаться раньше. Мне просто не повезло, что меня не увезли во Францию.
Я снова сажусь и провожу рукой по лицу, пытаясь разобраться во всем. Я все ещё ощущаю вкус ее губ, пальцы помнят ее волосы. Мои первые и последние вспышки нашего желания,
Она вытаскивает телефон из кармана и смотрит на него.
— Становится поздно. Вероятно, нам пора возвращаться.
— Да, — вздохнув, говорю я, поворачивая ключ. Как и прежде, машина заводится с первого раза.
Мы оба молчим во время поездки назад, напряжение между нами ослабевает и снова нарастает, словно мы продолжаем скитаться мыслями между чем-то чудесным и ужасным. Поцелуй был обеими из этих вещей.
Когда мы попадаем в город, у меня не так много времени, чтобы попрощаться с ней. Прежде чем я уйду, мне хотелось бы провести время в ее квартире, поговорить о том, что случилось. Я слишком боюсь оставлять невысказанные слова до понедельника. Время наедине, когда мы задумаемся о том, что произошло,
Я паркую машину на улице и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. Мне хочется сказать ей, чтоб написала мне позже письмо, или даже смс. Просто дала знать, что она в порядке, что я не такой ужасный, каким себя считаю.
Я открываю рот, но она смотрит на меня в упор и говорит:
— Бригс, я влюблена в тебя.
Моя душа разрывается на части.
— Что? — шепчу я, едва веря своим ушам. Сердце бьется чертовски быстро.
Она кусает губы и кивает.
— Прости. Это правда. И я не собиралась вообще говорить тебе, но мне нечего терять, кроме недели работы, — она улыбается, как бы для себя. — Я люблю тебя.
Затем она выбирается из машины, хлопает дверью и бежит через улицу.
— Подожди! — зову я, но она не останавливается. И что тут скажешь?
Моя драгоценная правда о том, что я тоже люблю ее, принесет больше вреда, чем пользы.
Глава 11
БРИГС
Лондон
Наши дни
— Профессор МакГрегор? — приглушённый голос следует за стуком в дверь,
Я отрываюсь от работы раздражённый тем, что меня прервали. Впервые за многие годы я читаю свою рукопись, пытаясь вернуться к тому настрою, который позволит мне закончить книгу. Встреча с Наташей два дня назад подпитала мое творческое начало, как энергетическая батарейка, которую, наконец, зарядили, и я не хочу терять импульс, пока он у меня вообще есть.
Может быть, если я промолчу и не издам ни звука, они уйдут.
Кроме того, у меня такое чувство, что я знаю кто это.
— Есть кто? — голос звучит снова, и тот, кто за дверью пытается повернуть ручку.
Дверь поддаётся.
Черт.
Знал же, что следовало запереть дверь.
Мелисса просовывает голову.
— Я не вовремя?
Я строго смотрю на неё поверх очков для чтения.
— Вроде как, да.
Она улыбается, извиняясь.
— Мне жаль.
И все же заходит в комнату, подходя к моему столу, в руке стопка бумаг.
— У меня лишь парочка вопросов о проверке работ.
Я вздыхаю и быстро сжимаю переносицу. На самом деле, я не могу отказать ей, ведь она мой ассистент.
— Ладно, что за вопросы?
— Вы в порядке? — спрашивает она, наклоняя голову.
— Я в норме, — говорю ей. — Просто болит голова.
Просто хочу, чтоб ты ушла. Есть в Мелиссе что-то отталкивающее. Я просто не могу понять что именно. Возможно это из-за того, что она сказала мне держаться подальше от Наташи, а я не послушал. И, если мне повезёт снова увидеть Наташу, я собираюсь спросить ее, правда ли, что она попросила об этом Мелиссу. Что-то говорит мне, что нет, она этого не делала, не по тому, как она смотрела на меня в понедельник вечером.