Ложь
Шрифт:
Она отвечает, голос дрожит.
— Бригс? — затем впускает меня.
Я врываюсь через дверь и поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Весь полет сюда я старался быть спокойным и сдержанным, но как только услышал ее голос через домофон, каждая часть меня загорелась. Теперь я не могу добраться до нее достаточно быстро.
Стоит мне добрался до ее двери, как она распахивается, и Наташа стоит там, одетая в простое черное платье. Я никогда раньше не видел ее ноги, только в джинсах, и я смотрю на них, длинные,
Лицо, от вида которого моя кожа воспламеняется.
Ее губы, полные и чувственные, заставляют мое сердце барабанить в груди.
И эти ее глаза, так сильно желающие меня, жаждущие дать мне так много, что я врываюсь в дверь и хватаю ее. Мой рот дикий на ее, непримиримый и жаждущий.
Пока я сжимаю ее лицо, она хватает меня за плечи и закрывает дверь. Мой язык танцует с ее, она прижимается ко мне. Я чувствую твердую эрекцию между нами, и мои руки скользят по шелку ее спины к попке, я хватаю ее и сжимаю, с каждой минутой чувствуя себя более диким.
Спотыкаясь, мы идем по незнакомому коридору, пока я не прислоняю ее спиной к стене. Мои губы опускаются на ее шею, облизывая, дегустируя. Ее вкус на моем языке лучше, чем я когда-либо представлял, и почти невозможно не поглотить ее целиком, пока она такая сладкая.
— Таша, — стону я ей в шею, рука скользит по груди, когда я прижимаюсь к ней, припечатывая ее к стене. — Я никогда не хотел тебя так сильно.
Я никогда никого не хотел так сильно.
Она испускает дрожащий вздох, хватая меня за шею, извиваясь от моих прикосновений. Я стягиваю вниз верх ее платья, беру сосок в рот и с силой всасываю.
— Черт, — хнычет она, дёргая меня за волосы. — Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста, ещё.
Но ее настойчивые слова заставляют меня понять, что я должен остановиться. Сейчас или никогда.
Я не знаю, как, но мне удается отойти. Я удивлен, что у меня есть хоть какая-то сила воли, потому что весь разум испарился. Вся кровь пульсирует в члене, и я возбужден от желания наконец получить ее, здесь и сейчас, любыми возможными способами.
Однако то, что осталось от моей морали, пробивается сквозь силу этой нужды.
— Наташа, — говорю я, мой хриплый голос. Я продолжаю прижиматься к ней, откидывая волосы с лица, пристально глядя на нее. Ее рот, припухший и влажный, глаза застеклены похотью, когда она смотрит на меня. — Я люблю тебя.
Она словно тает у меня на глазах.
— Ты любишь меня? — спрашивает она с нежностью в глазах. — Правда?
Я киваю и прижимаюсь лбом к ее, закрывая глаза пока дышу.
— Да. Уже некоторое время. Даже до того, как ты призналась мне.
— Тогда почему ты не говорил мне? — шепчет она.
— Потому что я трус. И я в тупике. Я не знаю, как поступить правильно.
— Любовь это правильно, разве нет?
Я
— Я не был уверен. Но думаю, теперь знаю. Я собираюсь попросить Миранду о разводе.
Ее глаза расширяются.
— Правда?
Я тяжело сглатываю.
— Да. Думаю, это ранит ее. По крайней мере, ее гордость. Но я должен рассказать ей правду.
— Не говори ей обо мне, — говорит она с паникой в глазах.
— План не в этом, — говорю ей. — Правда в том, что я больше не люблю ее. Не уверен, что вообще любил когда-то. Я что угодно сделаю для Хэймиша, но быть с ней - это не ответ.
Она несколько минут изучает меня, разглядывает каждый дюйм моего лица, а затем улыбается.
— Ты любишь меня, — тихо говорит она, возможно, в конце концов, веря в это.
— Я люблю тебя, — шепчу я, проводя пальцем по ее красивым губам. — Ты что-то сделала со мной, разбудила сердце в моей душе. Ты, моя девочка, полностью очаровала меня и я бессилен перед тобой. Ты с самого начала заворожила меня.
— Поцелуй меня ещё раз, — говорит она.
Я мягко прижимаюсь губами к ее губам и отстраняюсь. Делаю глубокий вдох.
— Пока я не скажу Миранде, я не могу ...
— Я знаю, — кончики ее пальцев скользят по моей скуле. — Я могу подождать. Я сделаю все для тебя. Ты же знаешь, да?
Я криво улыбаюсь ей.
— О, действительно, — говорю я, касаясь кончика ее носа. — Не могла бы ты подсказать, где я мне сегодня спать? Мне нужно рано вставать, чтобы успеть на утренний рейс.
— Спи здесь, — говорит она. Я поднимаю бровь, и она продолжает. — На диване. У меня нет соседки. Никто не будет докучать тебе.
— А что если я хочу, чтоб ты докучала мне?
— Это легко устроить, — говорит она, пробегаясь пальцами по моему лицу. — Ты же знаешь, какой я бываю надоедливой.
— Едва ли, — говорю ей.
Но еще рано. Честно говоря, не думаю, что вообще смогу спать сегодня. Я парю в облаках. Я безумно люблю девушку передо мной, и уснуть, значит лишиться вида ее лица, ее слов, прикосновений.
Так что мы идем на крошечную кухню, чтобы приготовить чай, а затем садимся на диван. Мы не ложимся до трех утра, просто говорим обо всем на свете, моя рука вокруг неё, пока она расслабленно прижимается ко мне.
Быть с ней так же просто, как раньше, словно мы созданы друг для друга, но теперь мы на другом уровне. И так ощущается абсолютно правильно, настолько, что я даже не могу описать. Мы обсуждаем надежды, мечты, будущее, и хотя все ещё неопределённо, она здесь со мной, и я держу ее.
И теперь не отпущу.
Затем она неожиданно засыпает в моих руках. Я поднимаю ее и осторожно отношу в кровать. Несколько мгновений я наблюдаю за ней, в груди разливается тепло от этого вида, а затем направляюсь в гостиную, чтобы урвать несколько часов сна.