Ложь
Шрифт:
– Джонни, ты сам сказал, что ничего нельзя исправить! К тому же, я думаю, что это лишь первое твое впечатление. Тебе необходимо выпить, идем к гостям, выпьем шампанского за твое счастье, а потом…
– А потом я уеду с ней, Хулио, но я не смогу сделать ее счастливой! – Джонни горестно покачал головой. – Одной воли для этого мало. Ни один человек не может до такой степени повелевать своими чувствами.
– Замолчи, и идем к гостям! – Хулио подтолкнул друга к двери. – Ну, идем же!..
Дождавшись, когда друзья
– Мария! – тихо окликнула проходившую мимо служанку Вероника.
– Сеньорита Вероника, Вы? Какая радость! – искренне обрадовалась та.
– Тише, тише, не шуми так! – Вероника приложила палец к губам, призывая Марию замолчать.
– В чем дело? Что происходит? – недоумевала служанка.
– Не хочу, чтобы меня слышали, или видели, – пояснила Вероника.
– Вы хотите преподнести сюрприз! – предположила Мария.
– Да, надеюсь, это будет сюрпризом!.. Где Вирхиния?..
– В своей комнате. Я как раз торопилась отнести ей…
– Она одна? – перебила служанку Вероника.
– Совершенно одна, она не хочет, чтобы подружки поднялись к ней, а донья Сара еще не вернулась из церкви, – охотно принялась объяснять Мария. – Сеньорита Вирхиния ужасно разозлилась, потому что велела мне положить в сумку платочки и не нашла их там. Вот она и ждет, когда я принесу ей платки. Я как раз шла за ними в гладильную.
– Иди, Мария, только обратно пока не поднимайся!
– Но как же... – начала служанка.
– Спускайся вниз и постарайся, чтобы нас никто не беспокоил!
– Но, сеньорита Вероника, сеньорита Вирхиния сейчас чисто зверь!..
– Сделай, пожалуйста, то, о чем я тебя прошу, Мария. Мне очень важно поговорить с Вирхинией наедине хотя бы десять минут, чтобы нас никто не прерывал, понимаешь?
– Да, сеньорита, будь по-вашему. Я выполню вашу просьбу.
– Я сама верну Вирхинии платок, который она потеряла! – Вероника легонько подтолкнула служанку к лестнице.
– Вы? – спросила та с неподдельным изумлением.
– Да, Мария, а сейчас иди и оставь меня одну.
Вероника мягко притворила за собой дверь и прошла по маленькому кабинету, примыкающему к спальне Вирхинии.
– Мария, – послышался совсем рядом недовольный голос невесты, – подойди сюда немедленно, дура этакая! Я уже битый час жду тебя! Ты принесла платки?
– Да, Вирхиния, принесла, – спокойно ответила Вероника.
– Вероника! – испуганно охнула Вирхиния.
– Пожалуй, я побуду горничной на время, чтобы сорвать с тебя наряд невесты, который тебе не следовало надевать! – небрежно обронила Вероника, прожигая кузину взглядом своих бездонных,
Увидев перед собой бледную Веронику с залегшими под глазами темными кругами, Вирхиния затряслась как осиновый лист, словно увидела привидение. Она в страхе попятилась назад, тщетно силясь улыбнуться.
– Т-ты л-лишила меня дара речи, – заикаясь, пролепетала она и жалко улыбнулась. Так мог бы улыбаться убийца, молящий о милосердии призрак своей жертвы, неожиданно восставший из могилы и стоящий перед ним. – К-какой сюрприз… Т-ты приехала на мою свадьбу?
– Нет, я не думала, что ты с твоими выходками дойдешь до такого!
– О чем ты?
– Ты еще осмеливаешься спрашивать меня об этом? – возмущенно воскликнула Вероника, но тут же взяла себя в руки. – Впрочем, я спросила глупость, – уже спокойнее сказала она. – На что ты только не осмелишься, Вирхиния? На какие чудовищные преступления не пойдешь? Какую подлость и гнуность не совершишь?
– Ты сошла с ума? Почему ты меня оскорбляешь? – перешла в наступление Вирхиния.
– Я тебя оскорбляю? – усмехнулась Вероника. – Да самые худшие оскорбления – ничтожная малость по сравнению с тем, что ты заслуживаешь!..
– Вероника!..
– Ты даже не представляешь, какое удовольствие я испытываю, глядя на тебя! Мне кажется, что я дышу впервые после долгого времени. Мне неважно, что ты вышла замуж за Джонни, и не имеет значения, как ты этого добилась. Бог знает, какими грязными способами подцепила ты несчастную, исстрадавшуюся душу. Важно то, что мы стоим лицом к лицу, что под твоим макияжем проступает бледность, а под маской чистой, незапятнанной женщины таится страх. Чистота и незапятнанность – смешной, нелепый маскарад при твоем ханжеском лицемерии и низости.
– Вероника, по-моему, ты просто сошла с ума. Уходи отсюда и оставь меня одну, иначе я закричу, позову на помощь слуг!
– Кричи, зови их на помощь, все равно они не придут. А станешь кричать громче – тебя услышат гости. И уж тут я не сдержусь, как сдержалась, бог знает почему, перед ступеньками алтаря. Я выложу то, что не сказала тебе и священнику. Я промолчала в церкви, но не из-за тебя, а ради этого дома, ради Джонни и дяди Теодоро, и ради моего собственного имени, которое, к несчастью такое же, как твое.
– Вероника! – Вирхиния мышкой попыталась прошмыгнуть мимо сестры.
– Успокойся и не пытайся уйти, – холодно сказала Вероника, – от меня ты не ускользнешь, разве что убьешь меня! Впрочем, я отлично знаю, что у тебя не хватит духу убить меня открыто. Ты делаешь это исподтишка, кинжалом в спину, ядом – своим всегдашним, жалким оружием, но сейчас у тебя нет ничего, кроме рук, которые ничего не стоят по сравнению с моими.
– Вероника, Вероника, я тебя не понимаю, – залепетала Вирхиния. – Пожалей меня, будь милосердной!