Ложе из роз
Шрифт:
Чейзу Тесье было двадцать шесть лет, и он имел некоторый жизненный опыт. Уже лет десять у него были связи с женщинами.
– Должно быть, у вас месячные?
Ее бледные щеки вспыхнули, хотя кулачки все еще оставались сжатыми, как белые, бескровные шарики. Несмотря на все нараставшую боль, она почувствовала себя смущенной и этим удивила его и по-своему очаровала.
Ее знойная Бланш, пожалуй, не была бы в таком случае смущена.
– Да, – пробормотала она. – Верно. Я слышала,
– Я тоже это слышал.
Для его любовниц эта тема не была запретной, их она ничуть не смущала. Напротив, они со сладострастием расписывали ему свои страдания в такие периоды – боль, охватывавшую их, ярость, наконец, наступление успокоения. Любовницы Чейза распространялись и о мерах, которые они принимают в подобных случаях, в частности о действии алкоголя, и предлагали полечить их лучшими винами Тесье, самыми старыми и прославленными, которые не только избавляли их от боли, но и доставляли наслаждение.
– Вы никогда не пробовали это средство прежде?
– Нет, у меня нерегулярные циклы.
Раз в шесть – восемь месяцев как знак моей принадлежности к женскому полу.
– К тому же я только недавно узнала о подобном действии алкоголя.
– В таком случае вы оказались в должное время в должном месте. Пойдемте со мной.
Чейз шагал широко, шаги его были свободными и грациозными. Он искренне хотел помочь ей. Но… пока они шли в «Синий ирис», боль несколько ослабела.
– О! – прошептала Кэсс, когда они оказались в магазине сувениров, а затем в дегустационном зале, три стены которого были из стекла и позволяли видеть розы и виноградники. Внутри всюду стояли ящики, полные безделушек, предназначенных для продажи. Столы со стеклянным верхом были украшены хрустальными вазами, в которых красовались ослепительные ирисы; сюда приглашали гостей посидеть за стаканом вина. Тут же возвышалась целая стена стеллажей с бутылками, полными лучших вин Тесье. Пол был синим, как ирисы, а рамка для стекла – кремового цвета, и вся комната несла заряд бодрости, радушия и веселья.
– Как здесь красиво!
– Благодаря Элинор.
Спасибо, что вы дали Элинор шанс и дали этот шанс нам всем…
– Как вы себя чувствуете?
– Сейчас неплохо.
– В таком случае надо использовать этот момент передышки. Какое вино вы предпочтете?
– О, все равно. Я пью очень редко.
– Вам двадцать один год?
В этом странном создании все было непохоже на то, о чем ему рассказывала Хоуп и чего ожидал Чейз.
Кассандра вызывающе вздернула подбородок:
– Да, это так.
– И должно быть, вам столько лет уже целую вечность?
– Нет,
– Хэллоуин? – Он внимательно посмотрел на нее: сливового цвета комбинезон, перехваченный в талии широким лиловым кушаком, черные сапоги на высоких каблуках, роскошные янтарные волосы – настоящая грива, и выражение незащищенности и уязвимости в ярко-синих глазах.
Что это? Подарок судьбы, насмешка? Искусительница или кающаяся грешница, птичка со звонким голосом или пестрый павлин?
Разве ты сам не видишь?
Все, с кем Кассандра была близка до сих пор, ставили сокрушительный диагноз сразу и не раздумывая. Да и как можно было отнестись к тощей как скелет девочке с асимметричным лицом, волосы которой всегда были бог знает в каком состоянии, – разве что как к ведьме. Все и считали ее ведьмой.
От Чейза не укрылась внезапная печаль Кэсс, и он вдруг ощутил почти непреодолимое желание обнять ее, прижать к себе, убить любого, кто причинил ей боль; но он не посмел. Однако, когда он заговорил, в голосе его прозвучала нежность.
– Знаете, – сказал он мягко, – вы, безусловно, подарок судьбы.
– О!
– А разве могло быть иначе? – Чейз указал на стену, уставленную стеллажами: – Так что вы предпочитаете?
– Что-нибудь самое дешевое. Я хочу сказать, недорогое. Конечно, я заплачу.
– Здесь цены одинаковые – всё за счет заведения. Выбирайте.
Она ничего не понимала в винах, но когда ее взгляд упал на светло-розовый напиток в столь красивой бутылке, что ее можно было принять за вазу для роз…
– Можно немного этого? – Она указала на бутылку.
– Ах этого! – В его глазах заплясали смешинки. – Это «Белый Зинфандель».
Продолжая говорить, Чейз прошелся по комнате и, вернувшись с охлажденной бутылкой, которую достал из-под стойки, откупорил ее и налил в стакан.
– А сами вы не выпьете? – спросила Кэсс, когда он подавал ей хрустальный стакан, в котором, переливаясь, сверкало вино.
– На мой взгляд, «Белый Зинфандель» слишком сладок.
– То есть напиток не для мужчины…
Он одарил ее медлительной и очень сексуальной улыбкой:
– Совершенно верно. Не для мужчины.
Кэсс хотелось ответить на его улыбку такой же дразнящей и понимающей, нежной и обольстительной улыбкой, но Бланш, как и все другие дружественные ей персонажи, отказывалась выйти из потайных закоулков ее души, потому что, прежде чем Кассандра решилась воспользоваться собственными чарами, боль в нижней части живота напомнила ей о ее женских слабостях с такой силой, что у нее перехватило дыхание.