Ложка дегтя

Шлифовальщик Владимир

Так тихо и мирно жили селяне, пока не пришли коварные и жадные забредыши из какого-то унылого мира. Сначала они совратили жителей соседнего города, привив им страсть к накоплению ярких и зачастую ненужных вещей. Они научили жителей города бездельничать и развлекаться. А в развлечениях забредыши знали толк; каждый день они открывали всё новые и новые центры удовольствий. И стал город гнездом разврата. Старейшины селения перестали отпускать селян, особенно падкую на всё новое молодёжь, в город, боясь, что страсть к развлечениям – это болезнь, и вернувшиеся из города могут заразить односельчан.

Но от перемен в мире невозможно было спрятаться даже в Нелоге. Через некоторое время в селе появились

первые забредыши: обычные люди с белой кожей и разноцветными глазами. Они были миролюбивы, разговорчивы и улыбчивы. Пришельцы принесли с собой много разнообразных, доселе невиданных товаров. Первыми клюнули на удочку непрошенных гостей женщины, охочие до всего яркого и пёстрого. Косметика, наряды, бижутерия, шампуни и пена для ванн произвели на них впечатление гораздо большее нежели самая удивительная нелепа в Нелоге. И стали женщины требовать у мужей, отцов и сыновей приобрести им эти удивительные вещи. Забредыши, в отличие от горожан, не покупали товары за свойства. Им нужна была онтроника, много онтроники, намного больше чем требовали в своё время горожане. Засуетились тогда бедные нелоголазы под свалившейся на них непосильной ношей. Стараясь угодить жёнам и дочерям, они неделями не вылезали из глубин Нелоги, охотясь за онтроникой. А забредыши навязывали селянам всё больше и больше разных товаров: соковыжималки, беззаточные ножи для чистки овощей, средства для мытья посуды… А какая была у забредышей еда! Чипсы, засахаренные орешки, пиво, солёная рыба, сухая колбаса, йогурты со вкусом лесных ягод – всё это пришлось по вкусу селянам. В село, как и в остальной мир, тоже пришла Потребилка; так горожане называли новую эпоху, наступившую с приходом забредышей.

С каждым днём забредыши наглели всё больше и больше. Вначале они за простенький свойстводел давали целых десять банок пива и пять пакетиков сухих кальмаров. Потом стали жадничать: за редчайшую загляду расплачивались лишь тюбиком шампуня. Хотели пришельцы открыть в селе торгово-развлекательный центр, чтобы было не хуже чем в городе. И даже завезли других забредышей: танцовщиц и аниматоров, синекожих и желтоглазых. Но ничего у торговцев не вышло: торговый центр несколько раз поменял этажность, а танцевальный шест, неожиданно ожив, чуть не задушил стриптизёршу во время танца. Синекожие забредыши отказались работать, и белокожие закрыли центр удовольствий. Заброшенное здание центра через некоторое время ввинтилось в землю, и с тех пор его никто не видел.

А ещё через некоторое время стало совсем худо: в селе появился особо коварный и жадный забредыш со странным именем Игнат и объявил, что Изобра приватизирована, то есть с этого дня и навсегда является его собственностью. Он показал какие-то бумаги с печатями и радужными наклейками, сказав, что в этих документах зарегистрировано имущественное право. Игнат был жаднее чем все вместе взятые торговцы-забредыши, которые до него появлялись в селе. Теперь тюбик шампуня можно было получить за четыре загляды с двумя доводилами впридачу.

Прошло ещё немного времени, и по непонятным причинам Игнат перестал заказывать онтронику. Ходили слухи, что забредыши в своём мире запретили применять дары Изобры. Жители села приуныли, так как привыкли к товарному изобилию, к которому их приучили забредыши. Но это длилось недолго. Игнат рассказал, что один умный забредыш, находясь в своём мире, придумал обонточивать разные вещи. Умник составил какой-то Болотный каталог, в котором подробно расписал, какую вещь нужно погружать в Изобру, сколько её там держать, и что из этого получится. Теперь нелоголазы стали вместо Свитков Бела пользоваться этим каталогом и добывать вместо онтроники обонточку. Это было ещё сложнее, так как раньше приходилось тащиться нагруженным только от Изобры, а теперь нужно было и туда тащить кучу всяких вещей на своём горбу. Увы, в Нелоге не работала онтроника. Значит, не работали ни пакушка, которая позволяет переносить огромные тяжести,

ни перепух, чтобы мгновенно перемещаться к Изобре и обратно. За обонточку Игнат платил в разы меньше чем за онтронику.

Из-за обонточки Нелога стала расти. Потому что, обонточивая различные вещи, Изобра искажает законы мира вокруг себя. Вещи улучшаются, а окружающая среда ухудшается. «Нелога – это производственные отходы, загрязнение природы, - непонятно объяснял Игнат, - что-то вроде отвалов возле карьера». Теперь от села до границ нормального мира нужно было плестись трое суток, а то и более. Алогия в селе повысилась до четырёх баллов. И нелепы стали возникать всё чаще и чаще: то местоклад навалится, то закипь весь урожай испортит, а то и ребусник пройдёт, исказив все надворные постройки. По ночам по селу летало от избы к избе огромное колыхающееся ухо. Оно прикладывалось к стене и прислушивалось к тому, что творилось в доме. Дети сильно пугались. Да что там дети, взрослые боялись выходить по ночам по нужде, ибо можно было нарваться на бледную вырглу, которая бродила по огородам и жутко завывала. Заметив ночного прохожего, она устремлялась к нему, протягивая скрюченные пальцы, и её бледное лицо синело от злости. А красивое озеро возле села вдруг встало вертикально, и в нём теперь никто не купался даже в самые жаркие дни.

Сам Игнат не жил в селении. Его контора обосновалась у границ Нелоги в нормальном мире. Граница нелепого мира расширялась, и контору приходилось переносить всё дальше и дальше от села. Селяне потихоньку проклинали Игната и того умника-забредыша, который придумал обонточивать вещи в промышленных масштабах. Старейшины требовали от забредышей нормализовать село, но жадный Игнат сказал, что невыгодно тратить драгоценную юстэргию для нормализации такого большого селения. Единственное, что он мог позволить – это проложить нормотропинку от села до конторы. Нормальники, уложенные вдоль тропы, включались раз в сутки, чтобы можно было доставить товар нелоголазам для обонточки и забрать уже обонточенные вещи.

Молодые селяне пытались выбраться из проклятого села и обосноваться в городе. Однако многим из них проходилось возвращаться обратно: в городе не требовались земледельцы и нелоголазы. Городу теперь нужны были аниматоры в ночные клубы, бармены, диджеи и стриптизёрши. Особо удачливые селяне умудрялись устраиваться охранниками в магазины или на автостоянки, где задерживались недолго. После загадочных «оптимизаций» или «сокращений» их первыми вышибали с работы, и приходилось несчастным снова возвращаться в село.

Последние, кто приезжал из города, рассказывали, что горожане сильно недовольны забредышами. Появляются люди, которые говорят, что нужно прогнать забредышей, грабящих наш мир. До Игната тоже доходили подобные слухи. В последнее время он стал раздражительным и требовал всё больше и больше обонточки, сокращая при этом размер и без того мизерной платы, ссылаясь при этом на загадочный «кризис». Кое-кто из нелоголазов шёпотом рассказывал, что Игнат собирается вернуться в свой мир и поэтому он старается высосать Изобру по максимуму. А некоторые говорили другое: что проклятый забредыш почему-то боится возвращаться домой и собирается поднакопить «средств» и удрать в какой-нибудь другой спокойный мир.

2

Во время обеда нелоголаз Вит старался помалкивать, чтобы Зида не начала неприятный разговор. Отец, чувствуя накалённую обстановку в доме, тоже молчал, сосредоточенно жуя и часто облизывая ложку. Съев похлёбку, Вит протянул жене пустую миску, попросил добавки и всё же нарвался на неприятность.

– Какая добавка?! – моментально взбеленилась Зида. – Ты заработал её?

– Что ж ты, Зидушка, съеденным попрекаешь? – вступился за Вита отец. – Он же не виноват, что от Игната никто не приходит. Сын уже неделю ждёт, спит вполглаза…