Ложная девятка
Шрифт:
Вокруг него раскинулся классический городок русской провинции, с её извечными деревянными домишками разной степени ухоженности, водяными колонками и аккуратно подстриженными тополями вдоль улиц.
Федоров выбежал на дорогу, ведущую в центр города, тротуар резко кончился, и спустя какие-то тридцать секунд мужчина оказался на мосту через местную речку. Сейчас он её пересечет — и вот уже, считай, центр города.
А там и до поликлиники не так уж и далеко.
Но когда он оказался на середине моста, откуда-то снизу раздался крик.
Доктор притормозил,
Внизу, на импровизированном пляже вдоль кромки воды, бегали двое подростков. А еще один был в воде. И он совершенно точно тонул.
Времени на что, чтобы спускаться к воде, у Федорова не было. Поэтому он скинул свои модные югославские туфли вместе с замшевой курткой, забрался на перила моста и прыгнул.
Если бы глубина реки под мостом была не большая, то в итоге из воды достали бы два трупа — детский и взрослый. Но на счастье и Федорова, и тонувшего ребенка под мостом оказалось достаточно глубоко.
В итоге доктор успел вытащить уже успевшего наглотаться воды подростка.
Тот, правда, уже потерял сознание, но это ничего. Правила оказания первой помощи в таких случаях Федоров знал как свои пять пальцев. Так что пацан выжил.
Правда, потом оказалось, что этот инцидент всё-таки не обошелся без последствий: у мальчика начались некоторые неврологические проблемы, главной из которых была частичная потеря памяти.
Выяснилось это, когда он, едва придя в себя, снова потерял сознание, и приехавшая Скорая отвезла подростка в детское отделение районной больницы.
Ну а доктору Федорову, само собой, простили его опоздание на работу. И не просто простили, а дали грамоту за спасение утопающего и даже разместили про него заметку в местной газете.
14 июня 1983 года. г. Мценск, Орловская Область. СССР
— Слав, ну что, идёшь?
Удобно, когда у тебя квартира на первом этаже, да еще и окна комнаты выходят во двор.
Колька, задушевный друг нового меня, даже не звонит в дверь квартиры моих родителей, а просто подходит к открытому окну и зовёт меня на улицу.
— Да иду, иду. Дай мне минут двадцать, я родителям обещал дома прибраться. Мне осталось пропылесосить и всё.
— Слав, десять минут. Или что, ты забыл, какие у нас сегодня планы?
— Не забыл. Ладно, десять так десять.
Вот уже две недели я здесь, в забытом Богом городке в центральной России. Когда тот чокнутый тиффози разрядил в меня свой пистолет, помимо боли — самой сильной, что я когда-либо испытывал — ко мне пришла еще и темнота. Она внезапно сменилась ярким солнцем, и я обнаружил себя лежащим на берегу какой-то реки.
Потом, правда, я снова потерял сознание и окончательно пришёл в себя уже в больнице.
В самой обыкновенной советской районной больнице начала восьмидесятых годов, если быть точным — в детском отделении.
А всё потому, что я теперь подросток.
Потом, когда меня привезли в больницу, пришлось немного посимулировать амнезию, иначе совсем никак нельзя было объяснить, почему я не знаю никого и ничего вокруг. Благо, что местные эскулапы сочли это, хоть и странным, но вполне допустимым.
И, как потом оказалось, без этого было никуда. Ведь прежний я ничего не знал ни о Советском Союзе — историей, если она не касалась футбола, я интересовался слабо.
Хорошо хоть за время пока я находился в больнице моя память судесным образом совместилась с памятью Ярослава и семья ни о чём не догадалась.
А она у меня есть. В наличии мама, папа и старшая сестра. Хорошая такая советская семья, практически образцовая.
Папа, Георгий Александрович, теперь уже большой человек на одном из местных заводов. Он — начальник сбыта.
Мама, Елена Тимофеевна, учительница литературы в школе № 4. В этой же школе теперь предстоит учиться мне в выпускном классе. Именно благодаря маме у меня такое редкое по нынешнему времени имя. Как я уже успел выяснить, мамина любимая книга — это «Слово о полку Игореве», и моё имя как-то там с этим полком связано.
Ну и сестра Ольга. С ней, в отличие от родителей, я пока еще заново не познакомился. Она студентка первого курса Первого медицинского Института в Москве, и сейчас у неё сессия. Это хорошо, мне пока и родителей за глаза хватает.
Конечно, у меня есть еще куча других родственников: дяди, тёти, бабушка с дедушкой и всякие там двоюродные и троюродные братья и сестры. Они тоже есть, но где-то там — раскиданы по всей нашей необъятной стране. Сергеевы живут от Ленинграда до Новосибирска с Алма-Атой.
Жилищные условия у меня, кстати, по нынешним меркам просто шикарные. Отец от завода получил большую трехкомнатную квартиру в центре города и, после того, как сестра отбыла на учёбу, в моём распоряжении оказалась двадцатиметровая комната с трехметровыми потолками. Спальня у родителей поменьше, а вот гостиная или, как тут еще говорят, зал снова двадцать метров. Итого 54 метра жилой площади или 74 общей.
Помимо этого, у родителей имеется еще и дача — симпатичный домик в кооперативе недалеко от города, куда мы регулярно катаемся на отцовской машине. В начале года до родителей наконец-то дошла очередь на пвтомобиль, и под окнами у нас теперь новенький ИЖ-2125, мне он даже нравится. Есть в этом ретро что-то привлекательное.
Хотя какое это ретро? Машине и года нет, и она вовсю выпускается. Не сказать, что последний писк, но всё равно вполне актуальный для этого времени автомобиль. Родители могли получить его куда раньше. Просто отец — мне пока что странно называть всё еще малознакомого человека так, но надо привыкать — как тут все говорят, хороший мужик. Он трижды уступал свою очередь тем, кому машину нужна больше, чем нам. Но в итоге всё-таки купил и он.