Ложная девятка
Шрифт:
В общем, жизнь у нового меня хорошая. Грех жаловаться.
А уж если сравнивать с большинством жителей нашего замечательного Союза, так и вовсе шикарная. Живи и радуйся.
Правда есть один большой вопрос: чем мне заниматься в этой моей новой жизни? Скоро беззаботное детство кончится, и встанет вопрос: что дальше?
Насколько я понял, родители — в основном, мама, конечно — хотят, чтобы я пошёл по её стопам и стал учителем. «Врач в семье уже есть, так что пусть Слава продолжит семейную традицию и пойдёт работать в школу». Примерно так она рассуждает.
Почему я не могу продолжить
Что ж, тем хуже для неё. Потому что у меня-то свои планы. Ни в какой пед я не пойду.
Я футболист! Во всяком случае был им. И буду!
То, что это возможно, показала моторика моего нового тела. Слава, то бишь я, хорошо сложен для футбола, а то, что мышцы нового меня вспоминали старое, я понял когда попробовал немного поработать с мячом, благо он у меня был.
Я, конечно, не так ловко с ним сейчас обращаюсь, но мышечная память перенеслась в новое тело вместе с сознанием. Так что всё, что я знал и умел, в будущем рано или поздно вернется. Надо только над этим работать.
Жалко только, что Слава не играет в футбол нигде, кроме как во дворе, назовём это так.
Кожаный мяч обошёл его стороной.
С одной стороны, жаль. Этот турнир стал путевкой в жизнь для очень многих известных футболистов, как советских, так и российских.
А с другой стороны, и Бог с ним. Новому мне в этом году уже шестнадцать, и, наверное, будет проще заиграть в одной из городских любительских команд. Благо, что их несколько: каждый завод выставляет свою на первенство города, а местное Торпедо, за которое выступают работники местных предприятий, играет и в первенстве области.
Можно, например, попасть к ним в состав, произвести нужное впечатление в матчах чемпионата области, а оттуда уже получить приглашение в команду второй лиги, базирующуюся в Орле.
А это будет уже отличным стартом новой карьеры. Например, Анатолий Бышовец, тот самый, который «Но недаром клуб „Фиорентины“ Предлагал мильон за Бышевца» в начале карьеры как раз играл за Орловский Локомотив.
Правда, сейчас есть одна проблема. Это раньше орловский клуб назывался Локомотив. Сейчас это Спартак. А я ну очень не люблю Спартак.
Конечно, речь идёт о Спартаке московском, но всё равно начинать карьеру, играя за ромбик? Пусть даже и такой себе, со звездочкой.
Хотя сейчас выбирать не приходится. Именно этот путь самый быстрый.
Так что прочь сомнения, и вперед в большой футбол по-советски!
И как бы это ни пафосно звучало, первый шаг на этом длинном пути и зовёт меня сделать мой новый лучший друг Колька.
Через полчаса мы, десятиклассники из четвертой школы, играем против ровесников из первой школы. И если я правильно понял, что за нас, что за наших соперников будет бегать парочка варягов, футболистов того самого Торпедо, которые приходятся старшими братьями школьников.
Это хорошо, покажу будущим партнерам товар лицом.
Глава 2
Поле, на котором мы должны были играть с первой школой, находилось рядом с той же речкой, где я чуть было не утонул в конце мая, только на другом берегу.
Рядом
В этом сквере мои одноклассники вместе с ребятами из двух паралельных классов и собрались, мы с Колькой пришли последними.
— Колян, а ты зачем ботаника притащил? — раздался голос одного из парней.
Как я уже узнал — это Боря Борисов, с фантазией у его родителей явно напряги. Борисов был неформальным лидером и заводилой всей параллели. Само собой, что натура у него была самая что ни на есть хулиганистая, и Ярика, то бишь меня он никогда не любил. Что в принципе не удивительно. Какие еще могут быть отношения у чуть ли не главного хулигана школы и главного ботана в его классе?
Память Ярика услужливо подсказала, что все проблемы с Борисом начались из-за парочки отказов дать списать. Прежний Сергеев был парнем принципиальным, и из-за этой своей принципиальности он и не ладил с Борисовым. Настолько не ладил, что в прошлом году он, то есть я, несколько раз дрался с Борисовым, и это несмотря на разницу в весовых категориях. Сергеев, хоть и не маленький и широкоплечий, но Борисов форменный амбал, очень рано заматеревший, и к тому же, еще и оставшийся один раз на второй год.
К чести Ярика после этих драк, совершенно односторонних, он не жаловался родителям, хотя те сто процентов могли на эту ситуацию повлиять. Как никак отец Ярика большой начальник на том же заводе, где Борис Борисов старший — я же говорю, у людей туго с фантазией — работал простым слесарем инструментальщиком. Плюс ко всему прочему отец еще и заводской парторг.
Так что проблем родителям моего недруга можно было устроить ну просто по щелчку пальца. Но Ярик молодец, по легкому пути не шёл.
А вот у Кольки Тимофеева, моего приятеля, никаких проблем с Борисовым не было. Как говорится, сказывалась классовая близость. Коля точно такой же хулиганистый раздолбай, только более приличный.
Вообще Ярик с Колькой ну очень разные, и по идее сын учительницы и большого начальника не должен дружить с таким, как Тимофеев, который отца своего не знает и мать которого работает уборщицей.
Наша с ним дружба — это на сто процентов продукт эпохи. Всё дело в том, что квартира родителям досталась не сразу целиком: изначально в той комнате, что сейчас целиком в моём распоряжении, и жили Колька с сестрой и матерью. А потом отец похлопотал, чтобы им выделили отдельную двушку в соседнем подъезде. Злые языки болтали, что сделал он это не за спасибо и, так как взять с простой уборщицы нечего, мать Кольки расплатилась, так сказать, натурой.
Само собой, это полная глупость, мама у Ярика намного привлекательней, да и вообще… В результате же мы получили квартиру целиком. Так что глупости всё это. Плюс отец по-настоящему хороший человек, он бы не стал заниматься ничем подобным.
В итоге Тимофеевы от нас съехали, а Колька так и остался моим лучшим другом.
И сейчас он, как и полагается другу, не стал молчать.
— Борян, спокойствие. Пусть на замене побудет. Ярик парень здоровый, может пригодиться.
— На замене? Ладно, Тимоха, — такое было у Кольки прозвище, — пусть посидит на замене. Мне не жалко.