Ложная девятка
Шрифт:
— Твою мать, (цензура) кому мы говорили строже играть с Гуриновичем? Какой это у него гол со стандарта? — обратился он к Кабану.
— Седьмой, Вить, — ответил тот.
Никонов нервно сорвался с места, подошёл к Иванову, который смотрел матч стоя, и что-то заговорил с ярко выраженной жестикуляцией.
Валентин Козьмич в ответ ему что-то говорил, но из-за шума трибун я ничего не слышал. Да и расстояние между мной и двумя нашими тренерами было приличным.
Вернувшись на своё место, Никонов продолжил причитать.
—
Судя по его эмоциональным словам, можно было сделать вывод, что у «Торпедо» прям какая-то системная проблема в этом аспекте игры, хотя я ничего подобного не увидел ни в матче с ЦСКА, ни с «Жальгирисом». Хотя, может быть, тут дело именно в нашем сегодняшнем сопернике?
На тридцатой минуте у нас ко всему прочему ещё и захромал Коля Васильев, его снёс защитник «Динамо» Боровский, и Иванову пришлось сделать вынужденную замену. Вместо Васильева вышел Виктор Соломатин, которого Валентин Козьмич в течение всего сезона периодически вызывал в основу из дубля, пока безрезультатно. Ни голов, ни передач на счёту Виктора ещё не было.
За пару минут до свистка на перерыв хозяева имели ещё один реальный момент забить: всё тот же Гуринович отдал пас под удар своему коллеге по атаке Кондратьеву, тот пробил, но Чанов в красивом прыжке отбил.
В итоге мы ушли на перерыв, проигрывая с минимальным счётом.
В раздевалке Иванов был эмоционален.
— Вася, это что было? Ты мне объяснишь, почему ты выбил на угловой? Тебе не шестнадцать, тебе двадцать девять! Это какой твой сезон в высшей лиге? Восьмой?
— Девятый, — поправил главного тренера вездесущий Кабан. Не знаю почему, но мне он был откровенно неприятен. Он производил впечатление человека, который в любую ж… без мыла влезет. Угодливый такой.
— Спасибо, — не оборачиваясь на него, бросил Иванов. — Девять лет игры в высшей лиге, а ошибку ты сделал такую, которая простительна только юниору, да и то с большой натяжкой. Если бы Сергеев так ошибся, я бы понял. Но ты-то, Вась!
— Виноват, Валентин Козьмич, — ответил сконфуженный защитник.
— Виноват он, ну-ну. Ладно. Поговорим о другой нашей проблеме. Концентрация! Где, вашу мать, концентрация? Дозморов! Ты с той точки должен с закрытыми глазами в ворота попадать. С похмелья и в валенках! Ворота в высоту почти два с половиной метра и в ширину семь с половой. По такой игре нельзя мазать с таких позиций. Вообще нельзя. А всё из-за того, что ты, наверняка, мяч уже в воротах видел. Видел и расслабился. А этого делать нельзя. И это всех касается! Концентрация! В каждом эпизоде! На любом участке поля!
Иванов закашлялся, взял бутылку воды и отпил из неё большой глоток. И когда он заговорил вновь, тон был уже спокойнее.
— Ладно, что было, то прошло. Поговорим лучше о втором тайме. Мужики, работайте, во второй половине
— Я понял, Валентин Козьмич, — ответил я. Наш главный тренер только кивнул в ответ.
На этой позитивной для меня ноте перерыв считай закончился, и мы отправились на поле. Выходя из раздевалки, я поймал на себе взгляд Миши Желанова, ещё одного игрока торпедовского дубля, который попал в заявку на сегодняшнюю игру.
Желанов успел отвести взгляд, но в его глазах я, как мне показалось, прочитал зависть.
Что ж, это в принципе понятно и объяснимо. Желанов уже третий год в системе «Торпедо» и в этом году провёл два десятка матчей за дубль, забив четыре гола.
Мой «срок службы» куда скромнее, в клубе я без году неделя, и ещё месяц назад играл за совсем другое «Торпедо». Но именно я выйду на замену уже второй раз кряду.
Желанов, как и я или Соломатин, нападающий, понятное дело, что он не мог быть доволен тем, что из всей тройки условных дублёров именно он в итоге останется на скамейке.
Иванов не ошибся. Минчане после перерыва начали сдуваться. Притом достаточно быстро. И что интересно, это касалось в первую очередь игроков центра поля. Нападающие «Динамо», в первую очередь это касалось Гуриновича, всё так же были быстры и опасны, но вот полузащита их подводила. Торпедовские визави начали успевать их накрывать, и в итоге Гуринович стал получать мяч куда реже.
Ну а я, следуя указаниям Иванова, начал усиленно разминаться под руководством Никонова. Отчего-то Валентин Козьмич решил, что один я не справлюсь с таким важным делом, и отрядил своего помощника мне в помощь и руководство.
На шестидесятой минуте Никонов подбежал к нашему главному и, вернувшись ко мне, коротко бросил:
— Пора.
Ну, пора так пора.
Подойдя к Валентину Козьмичу, я, как и в матче с «Жальгирисом», услышал от него короткое напутствие, оно в сущности повторяло то, что Валентин Козьмич уже сказал нам всем в раздевалке:
— Так, Слава. «Динамо» уже двигается куда хуже нас. Они устали и будут уставать ещё сильнее. Твоя задача им в этом максимально помочь. Не бойся брать игру на себя, но смотри, от тебя требуется максимальная аккуратность и внимательность. Зазеваешься, и тебя тут же снесут. И скажи Соломатину, чтобы он на фланг сместился, в центр пойдёшь ты. Понял?
— Да, Валентин Козьмич.
— Ну тогда вперёд! Толя, — сложив руки рупором, закричал Иванов, — Толя, Соловьёв!
Наш крайний полузащитник услышал тренера и, когда тот руками показал замену, кивнул.