Ложная память
Шрифт:
— Похоже на рекламу буксировщика автомобилей, — озадаченно ответил Скит.
По крайней мере, первая часть плана сработала. Скит больше не был запрограммирован, не поддавался управлению со стороны.
А что касается второй цели, поставленной Дасти, то только время могло показать, удалось ли ее достигнуть: освободился ли Скит от угнетавшего его прошлого.
Дасти отодвинул свой стул от стола и поднялся на ноги.
— Вставай, — обратился он к Скиту.
— А?
— Давай, братишка, вставай.
Тот встал; больничное одеяло соскользнуло с его плеч и упало на стул. Малыш напоминал
Дасти обнял брата обеими руками и крепко, очень крепко прижал к себе. Когда наконец он нашел в себе силы заговорить, то сказал:
— Прежде чем мы уедем, я дам тебе денег на ванильный «Йу-ху», идет?
ГЛАВА 62
Похоже, их наконец-то подхватило колесо фортуны. На рейсе компании «Юнайтед» из международного аэропорта Джона Уэйна, вылетавшем рано утром в Санта-Фе с посадкой в Денвере, оказалось два свободных места. Воспользовавшись кредитной карточкой, Дасти заказал билеты по телефону, висевшему в кухне Пустяка Ньютона.
— Пушка? — спросил Пустяк через несколько минут, когда Дасти и Марти уже стояли около наружной двери, готовые оставить брата и собаку на его попечение.
— А что? — вопросом на вопрос откликнулся Дасти.
— Нужна?
— Нет.
— А я думаю, что нужна, — настаивал Пустяк.
— Пожалуйста, только не говори мне, что у тебя здесь спрятан арсенал, которого хватит, чтобы развязать небольшую войну! — воскликнула Марти. Она явно была обеспокоена: а не кроется ли за поведением Фостера Ньютона нечто большее, чем простая эксцентричность.
— Нет, — успокоил ее Пустяк.
— К тому же у нас уже есть одна, — сказал Дасти, вынимая из кармана свой «кольт» 45-го калибра.
— Летите, не так ли? — в своей лаконичной манере осведомился Пустяк.
— Я не собираюсь пытаться взять его с собой в самолет. Положу в один из наших чемоданов.
— Выборочная проверка, — предупредил Пустяк.
— Даже если не брать багаж с собой?
— В последнее время — да.
— Даже на коротких рейсах?
— И на них тоже, — настаивал Пустяк.
— Это все из-за недавних террористических актов. Поднялось всеобщее возбуждение, и Федеральная дирекция авиаперевозок выпустила новые правила, — объяснил Скит.
Дасти и Марти дружно уставились на него. Похоже, они меньше удивились бы, если бы у него на лбу внезапно открылся третий глаз. Согласно жизненной философии, которой руководствовался Скит, все происходившее в мире не имело к нему никакого отношения, и потому он никогда не читал газет, никогда не настраивал на программу новостей ни радио, ни телевизор.
Поняв, что их удивило, Скит пожал плечами:
— Все очень просто: я подслушал, как один дилер говорил с другим.
— Дилер? — переспросила Марти. — Ты имеешь в виду тех, кто торгует наркотиками?
— Нет, лотерейными билетами, — съязвил Скит. — Я не играю в азартные игры.
— Торговцы наркотиками сидят, обсуждая текущие события?
— Я думаю, что это касалось их проблем с перевозками. Они, похоже, изрядно злились по этому поводу.
— А насколько
— Возможно, на некоторых рейсах пять процентов.
— Ну, ладно…
— А на других, возможно, сто процентов.
Поглядев на пистолет в своей руке, Дасти сказал:
— Это законная пушка, но у меня нет разрешения на ее ношение.
— И вывоз из штата, — предупредил Пустяк.
— А это еще хуже, да?
— Да уж, не лучше. — Пустяк подмигнул совиным глазом и добавил: — Но у меня кое-что есть.
Пустяк скрылся в задней комнате трейлера, но уже спустя минуту вернулся, держа в руке коробку. Из нее он извлек сверкающий игрушечный грузовик и резким движением руки провернул колеса.
— Гррррммм! Вот и транспорт.
Около черного хода миниатюрного викторианского домика Родсов, который, на вкус Аримана, выглядел слишком претенциозно, он остановился, прислушиваясь к рваному ритму сотрясаемых ветром деревьев, издававших звуки, напоминавшие дробь маракасов, к хокку о черном ветре, звучавшему в его мыслях. Он был доволен собой.
Когда он месяца два назад впервые прибыл сюда, чтобы провести сеанс программирования с Дасти, то взял себе один из запасных ключей от дома Родсов, точно так же, как запасся, когда потребовалось, ключом от квартиры Сьюзен. И теперь он вошел внутрь и спокойно закрыл за собой дверь.
Если ветер и обитал здесь, то его не было дома. Чернота была теплой и неподвижной. Дома не было вообще никого, даже золотистого ретривера.
Привыкший безраздельно хозяйничать в домах тех, кем управлял, он смело включил свет на кухне.
Он не знал, что разыскивает, но был уверен: когда увидит нужное, то сразу поймет.
Первое открытие было сделано почти сразу. На столе в кухне лежал вскрытый почтовый конверт. Его внимание привлек адрес отправителя: доктор Рой Клостерман.
Поскольку Ариман практиковал с огромным успехом, его книги пользовались широкой популярностью, да к тому же он унаследовал большое богатство, ему постоянно завидовали. А еще он не желал терпеть дураков, был больше расположен испытывать презрение, а не восхищение другими представителями сообщества целителей, чьи самовлюбленные этические кодексы и догматические представления он находил удушающими. Была еще масса других причин, благодаря которым он имел крайне мало друзей и куда больше врагов среди своих собратьев-врачей всех специальностей. И потому он был бы крайне удивлен, если бы врач Родсов не принадлежал к числу тех, кто дурно высказывается о нем, Аримане. То, что они были пациентами Клостермана, который собственноручно приписал свое имя к перечню святых, было лишь немногим более неприятно, чем если бы они пользовались услугами любого другого доктора из тех, кого Ариман презрительно именовал дубовыми головами.