Ложная память

Кунц Дин Рей

— Просто взять и вывалить.

— Слышишь, девочка? С ударением на «просто». Делать нечего. Прогулка в парке. Кусок пирога откусить.

— Знаешь, Кевин, — прервал его Захария, — по-моему, ударение на слово «взять».

Кевин расхохотался:

— Девочка, так как брать, в смысле, иметь, будут тебя, а потом вы с мужем оба станете покойниками, то, конечно, для вас это дело серьезное. А вот для нас — ничуть, так ведь, Захария?

— Совершенно.

— И к копам ты тоже не попадешь. Расскажи ей, Захария, куда она попадет.

— Вместе со мной в Оргазмо-сити.

— Забавно

вы выражаетесь. А что после Оргазмо-сити?

— Вы отправитесь в старый индейский колодец, — ответил Захария, — бог знает, на какую глубину.

— Индейцы не живут здесь уже триста лет, и все это время им никто не пользуется, — объяснил Кевин.

— Не следует портить никому питьевую воду, — добавил Захария. — Это было бы нарушением федерального закона.

— Никто никогда не найдет ваши тела. Могли же вы после автомобильной аварии просто заблудиться в пустыне, попасть в метель и замерзнуть до смерти.

Скорость автомобиля уменьшилась, и в снегу по обе стороны появились какие-то жуткие контуры. Они были невысокими, волнообразными; эти сливающиеся со снегом и мглой тени, хорошо видные только в свете фар, скользили мимо машины, как призраки кораблей в тумане. Истерзанные непогодой руины. Останки домов давным-давно заброшенного поселения, сложенных из дикого камня и необожженного кирпича с соломенной сечкой.

Когда Кевин остановил машину и поставил ее на ручной тормоз, Марти придвинулась к Захарии и с такой силой ткнула его в бок дулом «кольта», что его лицо перекосилось от боли.

По глазам было видно, что этот человек и бесстрашен, и безжалостен, но не глуп. Не дожидаясь, пока она что-нибудь скажет, он выпустил автомат; оружие почти беззвучно съехало на пол между его ногами.

— В чем дело? — спросил Кевин. «Что-то не так», — подсказал ему инстинкт.

— Выпрямись и положи руки на подголовник, — потребовала Марти, пока водитель пытался разглядеть ее в зеркале заднего вида. Тот не торопился выполнить ее приказание.

— Живо, сукин сын! — крикнула Марти. — Пока я не пробила кишки этому дебилу и не вышибла тебе мозги. Руки на подголовник, чтобы я их видела.

— У нас возникли осложнения, — подтвердил Захария.

Правое плечо Кевина чуть заметно опустилось: он попытался дотянуться до автомата, лежавшего рядом с ним на пассажирском сиденье.

— РУКИ НА ПОДГОЛОВНИК, БЫСТРО, ТЫ, ГОВНЮК! — взревела Марти. Она сама была потрясена, услышав свой голос как бы со стороны. Этот голос принадлежал не женщине, старающейся казаться твердой и неумолимой, а настоящей сумасшедшей. Впрочем, она, вероятно, и была сейчас настоящей сумасшедшей, готовой полностью помешаться от дикого страха.

Кевин сразу же выпрямился, поднял обе руки, поболтал кистями в воздухе и взялся за подголовник.

Ощущая дуло «кольта», упирающееся в бок, Захария явно не собирался предпринимать активных действий, так как женщина могла нажать на спусковой крючок прежде, чем он успеет что-либо сделать.

— У тебя ничего не было, когда ты вылезла из машины, — заметил Кевин.

— Заткнись. Я думаю.

Марти не хотела бы убивать никого, даже таких

подонков, если бы этого можно было избежать. А как избежать? Как она могла выйти из автомобиля и заставить их выйти, не дав им шанса напасть на нее?

А Кевин не умолкал:

— У тебя ничего не было. Где же ты взяла пушку?

Двое, с которых нельзя спускать глаз. А время уходит. Время, пока они растеряны, не знают, что делать.

— Где ты взяла пушку? — продолжал любопытствовать Кевин.

— Вынула из задницы твоего приятеля. А сейчас заткнись.

Чтобы выбраться со стороны водителя, она должна была хоть на мгновение повернуться спиной к одному из них. Это не годится.

Значит, нужно выйти с пассажирской стороны. Заставить Захарию двигаться вслед на ней по сиденью, не отрывая пистолет от его бока, и следить за сидящим спереди Кевином.

Стеклоочистители были выключены, и снег уже начал покрывать ветровое стекло тонким покрывалом. При виде летящих хлопьев она почувствовала головокружение. Не смотреть наружу. Она встретилась взглядом с Захарией, и тот почувствовал ее нерешительность.

Она чуть не отвела глаза, но поняла, что это опасно, нажала на «кольт» еще сильнее и давила до тех пор, пока мужчина не отвел взгляд сам.

— Может быть, это не настоящая пушка, — предположил Кевин, — а пластмассовая игрушка.

— Самая настоящая, — быстро возразил Захария.

Выбраться задом из автомобиля совсем не просто. Она могла споткнуться о порожек или зацепиться полой за дверь. Могла упасть.

— Ты всего-навсего проклятая малярша, — сказал Кевин.

— Я проектировщик компьютерных игр.

— Что?

— Это мой муж маляр.

А после того как она окажется снаружи, когда Захария станет вылезать вслед за нею, он на мгновение загородит открытую дверь, ее пистолет будет так же упираться в него, но она потеряет из виду Кевина.

Единственное, что могло обеспечить ей верную победу, было застрелить их, пока у нее очевидное преимущество. Улыбчивый Боб не говорил ей, что нужно делать, когда рассудок и мораль оказываются в решительном противоречии между собой.

— Мне кажется, леди не знает, что делать дальше, — сообщил Захария своему партнеру.

— Похоже, в нашей партии сложилось патовое положение, — согласился Кевин.

Действовать. Если они решат, что она не способна на безжалостный поступок, то начнут действовать сами. Думай. Думай.

ГЛАВА 68

Зимняя сцена, застывшая в заполненном глицерином игрушечном стеклянном шаре: смягченные временем и снегом контуры руин индейского поселения, посеребренная снегом трава, темно-синий «БМВ», в котором сидят двое мужчин и одна женщина, еще один мужчина невидим — он лежит в багажнике. Двое убийц и две жертвы, и все неподвижно, как Вселенная до Большого взрыва. Никто и ничто не движется, один лишь снег в полном безветрии сыплет с неба, словно рука гиганта слегка встряхивает стеклянный шар. Прекрасный белый снег, достойный арктической зимы.