Ложные ценности, или Мое сердце в группе риска (Охота на мужа, или Заговор проказниц)
Шрифт:
– Врач тебе больше не понадобится. На том свете тебе это без надобности. Ни здоровья, ни денег, ни славы. Человек приходит в этот мир совершенно голым и пустым и уходит из него точно так же.
– А где мои деньги? Где мой пакет с долларами?
– Зачем он тебе?
– Я должен отдать долг.
– У мертвых не бывает долгов. Мертвым прощают всё, даже такие бабки. Самый лучший способ погасить долг, который ты не в состоянии вернуть, – это умереть. Этим ты обезопасишь не только себя, но и своих
Режиссер затрясся, как осиновый лист, и, громко постанывая, поднял лопату с земли.
– Ребята, давайте разойдемся по-хорошему. Вы мне возвращаете деньги, а я сам позабочусь о трупах. Мы никогда больше не встретимся, – бубнил он себе под нос, кидая на Дениса взгляды, полные надежды.
– Копай! – грозно прикрикнул Денис.
– Ты что, и вправду решил меня похоронить?
– А ты что думаешь, с тобой шутки шутят?
– Но ведь я ничего вам не сделал!
– Если хочешь жить, то скажи, где девушка по имени Света!
– Какая еще Света?
– Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь.
– В том-то и дело, что знать не знаю. Даже не имею представления.
– Знаешь!
– Ей-богу, не знаю.
– Да побойся ты бога, наконец! Ты и так его уже сильно разгневал. У тебя есть хоть что-то святое?
– Я не знаю никакой Светы!
Я поняла, что больше не в силах молчать, и решила влезть в разговор.
– Сегодня вы должны были встретиться с этой девушкой у вас дома.
– С какой девушкой?
– Со Светой.
– Да не знаю я никакой Светы. Сегодня я встретился с Ольгой. Не мог же я назначить свидание сразу двоим.
– Мог, – чуть было не потеряла я терпение. – И у вас это очень хорошо получалось. Я видела это на кассете.
– Меня с кем-то путают.
– Вы не тот, кого можно спутать. – Я достала из кармана клипсу и посветила на нее фонариком. – Эта клипса принадлежит моей подруге. Я нашла ее в вашем доме.
– Может, это Ольгина клипса?
– Сомневаюсь. Я специально откинула покрывало и посмотрела на покойную Ольгу. В ушах у нее серьги с бриллиантами.
– Клипса могла выпасть из ее сумочки. Она любила разные побрякушки. У нее полно такого барахла.
– Это клипса моей подруги.
– Я не знаю никакой Светы, – чуть было не заплакал режиссер и прижал лопату к груди.
– Если вы ее не знаете, тогда откуда она знает ваш адрес?
– Честное слово, понятия не имею. Сегодня я договорился встретиться со своей любовницей. У меня были определенные планы на вечер.
– Вас шантажировали в последнее время?
– Нет.
– Вам говорили про кассету? – Я уже почти кричала.
– Припоминаю… Один раз звонила какая-то умалишенная и несла что-то про какую-то кассету…
– А вы?
– Если я буду помнить всякую
– Тогда зачем она продиктовала мне ваш адрес?
– Не знаю. Может быть, она узнала, где я живу, на киностудии? В принципе, мой адрес можно узнать без особого труда. Я вообще не понимаю, о чем речь?
– К вам должна была прийти девушка, с которой вы развлекались в гостиничном номере.
– Если я буду запоминать всех девушек, с которыми сплю…
– Вы еще играли в гинеколога.
– Иногда я шалю. Это нужно для полного расслабления нервной системы. Не вижу в этом ничего ужасного. Каждый удовлетворяет свои потребности, как ему нравится.
Мне хотелось верить режиссеру, уж слишком он был напуган, разбит и подавлен. Такой великий, недоступный и жалкий стоит на кладбище с лопатой в руках и со слезами пытается убедить меня, что знать не знает мою подругу. Не выдержав, я достала из сумочки мобильный телефон и попыталась позвонить Светке, но и на этот раз у меня ничего не вышло. Номер был недоступен и находился вне зоны действия сети.
– Ну что? – тихо спросил меня уставший Денис.
– Мобильный выключен.
– Может, она уже дома спит?
– А клипса?
– Мало ли похожих? Это же ширпотреб.
– Нет. Светка знает, что я за нее переживаю. Если бы она пошла в разнос, то не отключала бы телефон.
– Тогда пусть роет могилу, – тихо сказал Денис и подошел к режиссеру. – Мужик, мы тут с тобой всю ночь стоять не будем. Мне самому в больницу нужно. Давай поторапливайся и дело с концом!
– Я сказал вам правду…
– Копай! – прикрикнул Денис и приставил к виску режиссера пистолет.
Режиссер стал громко стонать от боли в несгибающейся ноге и отбрасывать в сторону лопаткой куски глины.
– Я сейчас свалюсь…
– Копай!
– Не могу…
– Копай, сволочь, или я стреляю.
Режиссер обреченно вздохнул и, не прекращая стонать, продолжил копать.
– Я не знаю никакой Светы и никогда не знал…
Неожиданно он отбросил лопату, упал на землю и зарыдал. Эти горькие отчаянные рыдания чуть не разорвали мне сердце.
Поднялся ветер, зашумел в листве. Фары машин освещали странную группу людей, находящихся на кладбище. Кромешная тьма скрывала ближайшие могилы и памятники.
Режиссер рыдал в голос. Человек, знающий, что его ожидает смерть, отдаст последнее и расскажет всё, что знает. А этот молчал. Видимо, ему просто нечего было сказать…
– Кончай ныть! – громко скомандовал Денис и схватился за простреленное плечо. – Даю тебе пятнадцать минут!
В тот момент, когда Денис снял пистолет с предохранителя, я отвела его руку в сторону.