Лубянская ласточка
Шрифт:
Дело в том, что в шифровке, которую Володя Беспалов понес в «пещеру», сообщалось об установленном перспективном контакте с отставным майором ливанских ВВС Хасаном Бадави, который, несмотря на переход в гражданскую авиацию, имел обширные связи в кругу своих бывших коллег. Резидент докладывал, что через Бадави есть возможность выйти на пилота, имеющего доступ к новейшей летной технике.
Конечно, ливанские вооруженные силы не представляли никакой угрозы для Советского Союза, однако что касается образцов вооружения, то здесь было благодатное поле деятельности. Все знали, что Ливан традиционно пользовался французским
Гринев был переполнен профессиональной гордостью, когда начальник ГРУ Петр Ивашутин назвал его фамилию как руководителя одной из наиболее результативных резидентур по добыче образцов натовского оружия. С тех пор он мог также занести в свой актив «приобретение» новейшего французского миномета и управляемой радиолокационной головки самонаведения фирмы «Матра».
Все это укрепляло убежденность Гринева, что в арабском мире за деньги можно приобрести практически все. Главное, это найти нужного человека и вступить с ним в контакт. Далее врожденная алчность арабов возьмет свое. И в последнее время у Гринева появилась уверенность – такой человек найден.
Первым, кто указал резиденту ГРУ в Ливане на Бадави, как на перспективный материал для разработки, оказался капитан первого ранга Отто Хайнце, резидент военной разведки ГДР.
Хайнце дружил с Гриневым очень давно. Гриневу с самого начала импонировал этот высокий, стройный и симпатичный немец. Казалось, он воплощал в себе все лучшие черты немецкого национального характера: профессионализм, пунктуальность, исполнительность, надежность и корректность. Дело в том, что Хайнце сел на хозяйство почти одновременно с советским резидентом. За время работы в Бейруте они тесно сблизились: встречались семьями, часто выезжали вместе на рыбалку, которая была их общим хобби, делились житейскими радостями, кое-какой информацией и – само собой – порой жаловались друг другу на далекое начальство.
Ничего странного в дружбе двух разведчиков не было. Руководители резидентур социалистических стран часто встречались на официальных и неофициальных мероприятиях в Бейруте и, конечно, на посольских дачах, где они вместе со своими подчиненными и их семьями могли отдыхать в выходные и праздничные дни.
Сближало их еще то, что Хайнце, так же как и Гринев, до прихода в разведку был морским офицером: оба служили на Балтике.
Хайнце импонировали широта русского, его неистощимый оптимизм, стремление во что бы то ни стало быть первым, хотя он и отмечал чрезмерную амбициозность и авантюрность его характера. В принципе это неплохие качества для разведчика, правда, если они сочетаются с взвешенным анализом ситуации и разумной осторожностью.
Месяц назад Гринев, вернувшись из поездки в Москву, во время очередной рыбалки и после того, как пустая бутылка «Посольской» была выброшена за борт, с гордостью поведал Хайнце о том, что его успехи были высоко оценены руководством.
Помолчав, он мечтательно добавил:
– Вот если бы мне под занавес удалось получить доступ к перехватчику «мираж ШЕ», то мое возвращение в родные пенаты было бы очень эффектным….
Хайнце,
– Ты знаешь, геноссе Саша, – так в минуты душевной близости Хайнце называл Гринева, – кажется, могу тебе подсказать один интересный ход. Тем паче что у нас сейчас работы невпроворот и я оставил одну собственную наводку до лучших времен. В конце концов, мы делаем общее дело. Важен результат, а не личные амбиции… Не так ли?
Так Гринев узнал о существовании Бадави.
Хасан Бадави в свое время был одним из лучших асов страны. В звании майора он стал главным инструктором ливанских ВВС. Его всегда посылали за границу для освоения новых моделей самолетов, которые обычно поставляла в Ливан Франция. Бадави первым сел за штурвал французского перехватчика «мираж», оказавшегося чрезвычайно удачной боевой машиной.
«Мираж» был первым западно-европейским истребителем, достигшим скорости в две звуковые в горизонтальном полете. Стоит только упомянуть тот факт, что около 250 «миражей» охраняли небо над Западной Европой, а в последней войне между Израилем и арабами машина неоднократно доказывала, что она не хуже, а в некоторых отношениях даже лучше последних модификаций советского МиГа.
Снабженный специальной электронной аппаратурой, «мираж» мог, минуя советскую систему ПВО, доставить к цели ядерную бомбу мощностью 15 килотонн.
Три года назад советской разведке во Франции удалось добыть чертежи основных узлов самолета, но для того чтобы разработать эффективную тактику борьбы с перехватчиком, требовался сам самолет.
На приеме, устроенном представительством «Аэрофлота» по случаю подписания нового договора о взаимном сотрудничестве с компанией МИЭ – «Мидл Ист Эйрлайнз» – ливанские авиалинии, присутствовала как всегда масса народу. Все знали, что Советы на организацию приемов средств не жалеют, а возможность «на халяву» отведать русского хлебосольства сметала все идеологические, религиозные и другие барьеры.
В помещении, охлаждаемом кондиционером, градус общего настроения участников приема постоянно повышался и грозил превысить температуру вне стен здания, где столбик ртутного термометра показывал 40. Мало кто из арабов на этом приеме строго следовал Корану, запрещавшему прикасаться к спиртному. Многие ливанские мусульмане порой нарушали сей закон, если позволяли обстоятельства.
Офицер резидентуры ГРУ, работавший под крышей советского торгового представительства, майор Владимир Петрович Руднев поглядывал на статного красавца-араба, бывшего майора ливанских ВВС, а ныне регионального директора МИЭ, который стоял рядом с двумя милыми стюардессами компании «Бритиш Эйруейз» и рассказывал им избитые летные байки.
Руднев подошел к арабу ближе.
– А, господин Руднев! – шумно приветствовал его араб. – Очень рад снова вас видеть. Должен сказать, что сегодняшний прием просто великолепен. Вы привлекаете к себе все больше и больше друзей, – с деланной искренностью продолжал араб.
«Эти друзья с такой же ретивостью повалят в американское посольство, которое организует завтра свой прием по случаю Дня независимости. Водки там не будет, но зато бурбон будет литься рекой», – заметил про себя Руднев.