Луч надежды
Шрифт:
— Бен — благородный человек, — сердито заступилась за доктора Андреа. — Более благородный, чем вы. А вас я… я просто ненавижу.
— Неужели? — спросил он. — Правда ненавидите?
Он склонился к ней и яростно поцеловал, погасив всякое сопротивление, которое она начала поначалу пытаться ему оказать. Андреа растерялась и затихла. Прикосновения его горячих губ заставляли бешено колотиться ее сердце. Ее бросало то в жар, то в холод, и, не отдавая себе отчета в своих действиях, она ответила ему долгим и страстным поцелуем.
Но он внезапно отпустил ее:
— Все ясно, — с
Андреа страшно обозлилась. Обозлилась на себя, обозлилась на него.
— Да, ненавижу, — всхлипнула она и провела по губам рукой, как будто стирая с них следы его поцелуя.
— Это не поможет, — задумчиво произнес он, пожимая плечами, — вам его более не стереть. В следующее мгновение он исчез. Еще долго после того, как «бентли» с ревом проехал мимо дома, она стояла все в той же позе и тупо смотрела на дверь.
В мае природа на ферме пробудилась к новой жизни. Тополя, клены и дубы зазеленели. На лугах проросла новая трава. На полях потянулись вверх посевы. В сараях появились телята и поросята.
Дэвид оказался прав. С его отъездом прекратились все несчастья.
Теперь, как никогда прежде, Андреа уделяла особенно много времени занятиям с Фелицией. Она старательно отыскивала уединенные места, где ребенок мог без боязни побегать. Фелиция прямо-таки расцвела. Но стоило Андреа заикнуться, что тайнам скоро конец, как девочка замыкалась, становилась упрямой и молчаливой. Это укрепляло Андреа в мысли, что Фелицию следует на некоторое время увезти с фермы.
Когда однажды Андреа предложила ей это, Фелиция с жаром принялась обсуждать план.
— Наверное, мы могли бы поехать в дом у озера, — предложила она, один раз я была там с мисс Клосон, и это было просто замечательно. Я смогла бы там плавать и не было бы никакой нужды целыми днями сидеть в этом противном старом кресле на колесах.
— Оно тебе изрядно надоело, не правда ли? — спросила Андреа.
— Ну, конечно же, — вздохнула Фелиция, — раньше это было для меня игрой, а потому было не так неприятно. Когда дядя Дэвид разоблачил меня и потом брал меня с собою на прогулки, я еще могла выносить его. Но теперь! Как же оно мне надоело!
«Ага, мы, кажется, постепенно продвигаемся в нужном направлении», подумала Андреа.
Видимо, Фелиция разгадала ход ее мыслей.
— Но все-таки никому не говорите об этом. Вы же обещали, — жалобным тоном напомнила она.
У Андреа появилась надежда, что Фелиция и сама долго не выдержит молчания и расскажет все бабушке.
Поскольку теперь на ферме царило спокойствие, у Андреа более не появлялись мысли о скорейшем отъезде.
Джордж постепенно шел на поправку. Бен трогательно заботился о нем. Андреа за последнее время провела несколько вечеров у Альваресов и пару раз встречалась с Джастином. Теперь он перестал бояться Андреа, да и она также не испытывала перед ним страха.
«А ведь жизнь не так уж и плоха», — думала она в ожидании Бена, который должен был заехать за нею. Недавно он между прочим завел разговор о браке, и Андреа была убеждена, что в один прекрасный день он попросит ее стать его женой.
Подумав о Бене, Андреа тут же вспомнила о Дэвиде. Некоторое время назад она снова побывала в гостиной Альваресов. В тот вечер никаких сквозняков и голосов не было.
— Ну, вот видите, говорил я вам или нет? — прошептал ей Хосе, прикрывая рот рукой. — Всегда только в первый раз. А потом лишь в том случае, когда впереди опасность.
— Вы хотите сказать, что все опасности остались позади?
— Да, именно это я и имею в виду. Если только они вообще были, спокойно ответил он.
«Он также связывает Дэвида со всеми неприятными событиями, — мелькнула у нее мысль, — только он едва ли признается в этом. Да, жизнь, похоже, и впрямь стала легче после того, как Дэвид уехал с фермы».
И тогда, и теперь она поймала себя на мысли, что ее чувства к Дэвиду потеряли свою остроту. Дэвид был далеко, может быть, — в Европе.
Время от времени Фелиции приходила от него открытка. А однажды она получила даже письмо. Девочка заперла его в ящике стола и носила ключ на цепочке у себя на шее.
— Если дядя Дэвид не сможет вернуться домой в июне, то я должна буду передать письмо вам, — заявила она Андреа. — В нем написано, что вам нужно делать.
Андреа не удалось вытянуть из Фелиции больше ничего.
Зазвонил телефон. Это был Вен.
— Мне страшно жаль, дорогая. Но я только что получил срочный вызов. Острый аппендицит. Мне нужно быстрее ехать в больницу Клинтон-Сити.
— Ах, Бен! — разочарованно воскликнула она, хотя уже и успела за последнее время привыкнуть к подобным изменениям планов.
— И так будет всегда, — пошутил он. — Я имею в виду, если ты выйдешь замуж за врача.
— Хорошо, — протянула она. — Конечно, с аппендиксом мне трудно тягаться, хотя такой соперник не особенно льстит моему самолюбию.
— Ну-ну! Ты много прекраснее аппендикса, радость моя. Но время не терпит. Я позвоню тебе завтра, хорошо?
— Все в порядке, — ответила она, но Бен уже успел положить трубку.
Она почему-то испытывала беспокойство и не могла оставаться в комнате. Ведьма находилась уже в комнате Фелиции. Гордоны сидели за чтением в гостиной. Поэтому она собралась немного прогуляться. Выскользнув из своего элегантного платья, она натянула джинсы и блузку. Переодеваясь, она решила поговорить с Гордонами о том, чтобы после экзаменов им позволили с Фелицией ненадолго куда-нибудь уехать.
— Фелиция была очень усердной ученицей, — обосновала она несколько позже свое предложение. — Поездка пошла бы ей на пользу. К тому же ее можно будет рассматривать как награду.
— И куда вы хотели бы направиться с нею? — спросила миссис Гордон.
— Фелиция предложила домик на озере, — пояснила Андреа. — Она бывала там уже с мисс Клосон. Это всего сорок миль отсюда.
— И как долго вы хотели бы там оставаться?
— Неделю. Или, лучше, пару недель, если возможно.
— Но там вам некому будет помогать. Управляющий со своей женой живет в собственном доме. Их фамилия Дюмон. Хотя, миссис Дюмон могла бы готовить и прибирать…