Луч судьбы. Я дождусь
Шрифт:
— Это не дом, а проходной двор какой-то! Кто эти люди? Что они тут делают? Господи, как я устала от этой деревни, — закончила Мия Берг и с презрением посмотрела на пришедших. — Чего только не приходится терпеть, чтобы вытащить свою дочь из этой серости.
— Нет такого дерьма, из которого не смогли бы образоваться сливки общества, — раздался тихий голос Лизы, что стояла в дверях, вцепившись в руку Николая Павловича Божнева.
— Не смейте разговаривать с нами подобным образом! — Бестужев шагнул в бывшей жене и сильно сжал пальцами её плечо, отталкивая от неё Ксению Фёдоровну. —
— Замолчи! — закричала в ответ Тийю, вырывая руку из мужских пальцев. — Я никуда не поеду! Я остаюсь здесь, среди родных мне людей. И ещё. Я беременна! Понятно?
Сидящая на кресле оперная звезда тихо ахнула и прошептала:
— Но этот ребёнок никак не вписывается в картину нашей семьи. Его не должно быть. Тийю, тебе просто необходимо сделать аборт! Факт внебрачной беременности дочери ударит по моей репутации. Ты завтра же избавишься от этого ребёнка!
— Рот закрой! — неожиданно для всех крикнула всегда сдержанная Ксения Фёдоровна. — Закрой свой поганый рот, Маша. Иначе я за себя не отвечаю.
Берг медленно поднялась с кресла и тихо прошипела:
— Моё имя Мия. Мия Берг, понятно?
— Твоё имя Маша Козлова. Ты постаралась забыть своё имя, ты наплевала на свою родную мать, даже не приехала проводить её в последний путь, а теперь разыгрываешь перед нами обиженную и непонятую? Ты здесь никто и ты больше никогда не скажешь ничего о моём будущем внуке, поняла? — Божнева неуловимым движением спрятала Тийю за своей спиной. — Ты никогда не поймёшь, что значит потерять ребёнка, потому что никогда и матерью-то не была. А ты, мерзавец, — Божнева ткнула пальцем в сторону Бестужева, — ещё раз коснёшься моей невестки, а она мне как дочь, я тебя покалечу, понял?
Инна и Морозов вышли из кухни и молча смотрели на разыгравшуюся сцену. В наступившей тишине послышался шум мотора, хлопнула калитка, и в дом вбежала Екатерина Александровна Воскобойникова.
— Папа, мне позвонила Аня, это правда? — Инна повернула голову к Морозову и вопросительно подняла брови. Генерал прикрыл глаза и кивнул. Катя лихорадочно осмотрела всех находящихся в доме, бросилась к отцу и крепко обняла его. — Не верь! Не верь, пап! Всё будет хорошо, Сашка обязательно вернётся, пап! Ты же знаешь, какой он у нас противный, — уже сквозь слёзы шептала она, гладя отца по спине, — он всегда всё делал по-своему и всегда побеждал.
Инна, ничего не понимая, обвела взглядом комнату и тихо спросила у заплаканной Лизы:
— Лиса, а что происходит? — после чего сделала шаг назад и покачала головой, ужасаясь своей догадке: — Нет, это не могло случиться, нет, только не это. Не-е-ет! — Крик Инны будто заставил всех отмереть и вспомнить, кто они и зачем собрались в этом месте. Катя бросилась к оседающей на пол девушке и чётко произнесла: — Лиза, быстро аптечку! Папа, вода рядом с тобой в графине. Вы, — Катя строго посмотрела на Бестужева, — уведите отсюда посторонних. Николай Павлович, звоните Шаниным, пусть никуда не едут, мы привезём Инночку сами. Ксения Фёдоровна, уведите Тийю к себе, в её положении лишние переживания ни к чему. Что делать в понедельник — решим позже.
Она
— Не думай о дурном, всё образуется. Ты только верь и жди. Держись, моя хорошая.
Мать Тийю сделал несколько шагов к двери и равнодушно произнесла:
— Это была наша последняя встреча. Моя дочь не существует больше для меня, — и она пошла к двери.
— Хорошо, что мы всё-таки поговорили по душам, ты высказалась, у меня прям камень с души упал. — Ксения Фёдоровна усадила Тийю в кресло и прикрыла лежащим рядом тёплым пуховым платком. Затем медленно закатала рукава и уверенно пошла к Мии Вильгельмовне: — Им-то я тебе сейчас башку и проломлю!
Берг с криком выскочила на улицу, за ней выбежал её помощник, а следом вышел Бестужев, которого подтолкнул к выходу Божнев. Ксения Фёдоровна сняла с вешалки шубку и вернулась к Тийю.
— Одевайся, дочура, пошли домой. Будем Серёжу вместе ждать. Ты теперь с нами. Бог услышал мои молитвы — и у нас будут малыши.
Вскоре все покинули опустевший и притихший дом. Пугающая неизвестность сплотила ставших ближе неродных людей и навсегда вычеркнула из жизни родственников по крови.
Глава 16
Игорь Шанин. Инна Шанина
Шанин откинулся на спинку кресла. Протокол операции закончен, все журналы и документация заполнены. Вот уж прав был неизвестный автор, который охарактеризовал больницу как место, где надоедливые пациенты мешают врачам работать с документацией. После вчерашнего сумасшедшего дня, совершенно ужасного вечера, заполненного слезами, страшными мыслями и предположениями, растерянным взглядом любимой дочери и невозможностью что-то решить, суточное дежурство тоже не порадовало. Праздники закончились неделю назад, а медики до сих пор разгребали их последствия. Вот и утренняя операция не принесла никакого удовлетворения, потому что такой некроз поджелудочной вытащить будет очень сложно.
— Игорь Александрович, к вам посетители, — голос дежурной медсестры вернул его в реальность. Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на девушку. Та пожала плечами и тихо прошептала: — Они не представились, но ведут себя так, будто одолжение сделали, появившись в нашем Центре.
— Пусть пройдут, я поговорю с ними. Спасибо. — Он поднялся и спокойно уставился на высокого мужчину, придерживающего дверь женщине в серой норковой шубе. Она скривила губы и поднесла к носу кружевной платок. Шанин молча сел в кресло и выжидающе посмотрел на нежданных посетителей.
— Разрешите представиться, — заговорил вошедший мужчина.
— Добрый день, — неожиданно для самого себя перебил его Игорь. С первого взгляда эта пара вызвала у него самые неприятные чувства. И почему-то ему показалось, что он не ошибётся, если скажет, что они могут испортить ему жизнь. Мужчина удивлённо замолчал, но потом снисходительно улыбнулся и небрежно кивнул. Шанин дождался, когда тот откроет рот, и спокойно обратился к женщине: — Я слушаю вас.
Она нервно дёрнула плечом и высокомерно произнесла: