Луч судьбы. Я дождусь
Шрифт:
Семь лет назад. Инна
— Приветик, познакомимся?
— Ты кто?
— Возможно тот, кого ты ждала всю жизнь.
— Не так я себе Деда Мороза представляла…
Инна не могла предположить, что этот недолгий полушутливый разговор перевернёт её жизнь с ног, на которых она твёрдо, как ей казалось, стояла, на голову. Как потом она узнала, этого «деда мороза» звали Павел Снегов. Студент выпускного курса политеха, который в день их знакомства встретил её после пар у входа в центральный корпус медицинского института.
— Шанина,
— Что он из себя представляет, понятия не имею, потому что только сегодня утром узнала о его существовании. Меня он не интересует, так что можешь брать.
— А что тебя вообще когда-нибудь интересовало, кроме учёбы? С такими-то родственниками. — Касаткина хмыкнула и стала медленно спускаться с мраморной лестницы, с улыбкой глядя на симпатичного парня.
— Кто таков? — Рядом появилась Лиза Лисица, одна из немногих, с кем Инна чувствовала себя спокойно. С первого дня учёбы в медуниверситете она доказывала всем и каждому, что ни отец, ни мама, известные в городе хирурги, как и дедушка с бабушкой, профессора того же медина, не имеют никакого отношения к её поступлению в вуз. Сначала она ловила заинтересованные взгляды, затем ехидные улыбочки и эти противные слова «ну разумеется, ты всё сама». К началу второго курса, когда Инна всё чаще и чаще задумывалась о переводе в другой институт, среди студентов поползли слухи о дополнительном наборе в Военно-медицинскую академию. Инна втайне от родителей послала туда копии документов и рапорт, а потом узнала, что и её подруги Лиза Лисица и Тийю Берг тоже решились на такой поступок. Оставалось дождаться ответа, и если он будет положительным, сообщить новость родителям и дедуле с бабулей. Тийю была сиротой, жила с бабушкой и всё решала сама, Лизе в этом отношении было сложнее — она была единственной дочерью известного бизнесмена Петра Лаврентьевича Лисицы, который контролировал почти каждый шаг девушки.
— Кто таков? — Инна пожала плечами — Не знаю, Лиз. Сегодня малышей в школу отводила, родители наши всю ночь в Центре были, пострадавших много поступило. А он мимо проходил. Судя по всему, мальчик не привык, что его смазливая мордаха может не вызывать интереса.
— Красивый мужчина — достояние общественности, — отрезала Лиза, копаясь в рюкзаке. — Нам, Инна Игоревна, нужны умники, а не красавцы. Конечно, не квазимоды какие-то, но и не аленделоны. Пошли в деканат зайдём, узнаем о судьбе наших документов. Правда мне девчонки шепнули, что раньше нового года вряд ли что может решиться. Но а вдруг?
Они спустились вниз, и Инна попыталась спокойно объяснить приехавшему молодому человеку, что ей сейчас не до встреч и свиданий, что на первом месте для неё учёба. На это Снегов с улыбкой заявил, что чашечка кофе учёбе не помеха. Инна глубоко вздохнула и молча кивнула. Они зашли в студенческое кафе, но уже через полчаса девушка попрощалась и ушла. А вечером позвонила Лиза и радостно проорала в трубку, что через недел. их ждут в академии.
— Предлагаю отпраздновать данное событие в клубе! — Лиза радовалась отъезду из дома по двум причинам: она вырывалась из-под тотального контроля родителя и прерывала череду знакомств с его друзьями, коих прочили ей в мужья. —
Инна согласилась, готовя речь для убеждения родителей. Однако неожиданно на её сторону стали отец и бабушка с дедушкой.
— Правильное решение! — Игорь склонил голову и тихо спросил жену: — Анечка, ну что ты? Ведь ты тоже рано из родительского дома упорхнула.
— Игорь! Я к тебе под крыло упорхнула, седая твоя голова! А Инночка едет в неизвестность.
— Анюта, «неизвестность» — это не относится к Инне. Нам всё известно и даже больше — ты сможешь всегда поехать и повидаться с дочерью, — возразила бабушка.
— Па! А ты-то чего молчишь? — Анна повернулась к отцу, который обнимал внучку, слегка поглаживая её по рыжим волосам.
— Игорь прав, Анюта. Девочке там будет лучше. В академии она будет просто Инной Игоревной Шаниной, а не дочерью хирургов Шаниных и внучкой профессоров Золотарёва и Голубовской.
— Дед, ты действительно золото. — Инна обняла Виктора Степановича и поцеловала сухую морщинистую щёку. — Мамуль, но у тебя же Богдан ещё есть.
— Богдан серьёзный мужчина, — отрезала Анна, но улыбнулась, посмотрев в сторону сидящего в кресле первоклассника.
— Нет проблем, — вдруг заговорил «серьёзный мужчина». — Ин, можешь ехать, я позабочусь о том, чтобы маме не было слишком скучно без тебя.
После этого заявления все рассмеялись и согласились с тем, что Инночка уже взрослая и может сама решать, как ей поступать дальше.
Через неделю Инна с Лизой и Тийю Берг вошли в модный молодёжный клуб. Они выбрали столик подальше от шумного танцпола, заказали по коктейлю, и Лиза произнесла первый тост:
— Ну что, девчонки? За нас! Чтобы нам повезло, и мы нашли своё место под солнцем!
Девушки с улыбками подняли бокалы, и тут рядом с Инной оказалась уже не совсем трезвая Валя Касаткина.
— Что я вижу? Наша скромница и отличница, профессорская внучка, решила изменить свою жизнь?
Лиза подняла голову и сквозь зубы прошипела:
— А не пойти ли тебе прогуляться, Валентина?
— А ты меня не гони! — вдруг рявкнула в ответ Касаткина. — Одного понять не могу, что в ней мужики находят? Разве что лохмы эти рыжие. Или думаешь, что мажорик твой очень страдает, что ты его отшила? Ха-ха-ха, — рассмеялась она, хватаясь за спинку стула, на котором сидела Инна. Валя медленно наклонилась и зашептала ей на ухо: — Да он со мной ту ночь провёл, поняла? И ты его заинтересовала только тем, что у него ещё таких рыжих не бывало!
— Зато таких блондинок, как ты, было просто завались, да? — Тийю исподлобья смотрела на пьяную уже бывшую сокурсницу и сжимала в кулаке бокал со спиртным.
— А ты-то чего выступаешь? Неужели думаешь, что ты интересна этим двум? Да они с тобой только из жалости! Одна из профессорской семьи, другая богатенького папашу имеет, а ты кто? Нищенка и оборванка.
— Хватит! — громко сказала Инна и резко встала, отчего Касаткина пошатнулась и сделала шаг назад, размахивая руками. Шанина схватила её за плечо, помогая удержаться на ногах, и затем спокойно добавила: — Тебе уже домой пора, Валя. А о моей личной жизни не беспокойся, сама разберусь. Тийю, помоги.