Лучанские

Волкодав Юлия

А я стояла с чемоданом в руках и не знала, что делать.

– Папа, познакомься, – пробормотала я. – Это Яков… Яков Лучанский. Поэт.

– Кто?

По папиной интонации сразу было понятно, что он думает о поэтах и прочих представителях культуры в контексте внимания к его дочери.

А Яша не растерялся:

– Приятно познакомиться! – И протянул руку отцу. – Яков Лучанский.

– Александр… Игнатьев. Потрудитесь объяснить, Яков Лучанский, что вы здесь делаете и какое отношение имеете к моей дочери?

– Мне кажется, нам стоит поискать более спокойное место для столь серьёзного разговора, –

улыбнулся Яша, которого уже три раза чуть не сшибли прилетевшие граждане с чемоданами. – Приглашаю вас обоих в ресторан. У меня уже заказан столик. Правда, на двоих, но я не думаю, что это проблема.

Самое ужасное, что отец и Яша выглядели примерно ровесниками. На самом деле Яша был моложе на семь лет, но это не та разница, которая всем очевидна с первого взгляда. И в папиной голове никак не складывались появление Лучанского, букет, ресторан и я в одну картинку.

– Какой столик? Какой ресторан? – вдруг взревел отец, разворачиваясь ко мне. – Моя дочь что, шлюха, которая крутит хвостом перед этим… поэтом? Почему он встречает тебя? Откуда он знал, что ты прилетаешь? Как давно всё это продолжается и почему я только сейчас узнаю обо всём?

На нас уже оборачивались. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Тем временем опомнился Яков. Он решительно забрал у меня чемодан, вручил мне букет и повернулся к отцу:

– Я попросил бы вас не использовать подобных слов. Я люблю вашу дочь и собираюсь сделать ей предложение. Просить вашего согласия не собираюсь – не те времена. Ещё раз предлагаю поехать с нами в ресторан и всё обсудить. Либо мы поедем без вас. В любом случае продолжать дискуссию тут не вижу смысла и…

– Ой, вы же Яков Лучанский? – вдруг перебил его восторженный голос. – Товарищ Лучанский! Я так люблю ваше стихотворение «Вперёд, мальчишки!». Я ваш сборник стихов до дыр зачитал! Жаль, с собой нет. Но, может быть, вы мне распишетесь… ну хотя бы на этом!

Парень с горящими глазами сунул Яше… сборник кроссвордов! Кажется, он летел в самолёте вместе со мной, а кроссворды, очевидно, разгадывал в дороге, чтобы не скучно было. Яков машинально кивнул и полез в карман пиджака за ручкой. Расписался ему на обложке сборника кроссвордов, с вежливой улыбкой выслушал ещё несколько комплиментов и кое-как попрощался. Парень поспешил к выходу, оглядываясь на нас. Отца, кажется, эта сцена слегка охладила. По крайней мере, на Якова он смотрел уже не как на таракана, которого хочется прибить газетой, а с чуть большим вниманием.

– Ни в какой ресторан я с вами конечно же не поеду. Я трудящийся человек, а не какой-то… поэт. У меня нет времени на такие глупости. И вообще, в рестораны ходят по праздникам. Мы с Ольгой сейчас едем домой и там поговорим… относительно её поведения. А вы можете быть свободны.

Яша не двинулся с места. Он выжидательно смотрел… на меня. Он ждал моей реакции. И тут я поняла разницу. Отец считал меня своей собственностью, решал за меня, как будто я вещь, куда мы поедем и что будем делать. А Яков ждал моего решения.

– Я еду с Яковом, – вдруг сказала я и сама ужаснулась собственной дерзости.

Но в подтверждение своих слов ещё и шагнула поближе к нему. Как будто боялась, что отец меня схватит и потащит домой. Яша по-своему воспринял этот манёвр и тоже сделал шаг вперёд, вставая между мной и отцом. Мне

потом пришлось долго его убеждать, что отец никогда меня и пальцем не трогал. В тот момент ему показалось иначе.

– Пойдём, – кивнул он мне.

– Куда ты собралась? – взревел отец. – Как ты смеешь, дрянь?

– Я привезу вашу дочь не позднее девяти вечера, – спокойным голосом сообщил Яша. – Было приятно познакомиться.

Как показали дальнейшие события, соврал он в обеих фразах.

***

Ни в какой ресторан мы в тот вечер не поехали. Почти час я рыдала на заднем сиденье Яшиной «Волги». А Яша пытался меня успокоить, хотя искренне не понимал, в чём проблема. Ведь он как честный человек сделал предложение. Причём сейчас я подозреваю, что он не собирался, по крайней мере, не так быстро. Но обстоятельства потребовали от него немедленных действий, а Яков всегда был очень алертный, лёгкий на подъём, всегда умел принимать решения за несколько секунд.

– Наверное, твой отец просто не ожидал такого развития событий, – выдвигал Яша гипотезы, сидя рядом со мной в машине. – В таком случае надо дать ему время всё обдумать.

– Ты не знаешь моего папу, – всхлипывала я. – У него для всего есть правила. Кажется, сейчас я нарушила их целый десяток.

– Глупость какая-то, – пробормотал Яша. – Правило есть только одно. Женщина, которую я люблю, плакать не должна.

И попытался меня поцеловать. А я вдруг представила, как вернусь вечером домой и что отец со мной сделает. Он же меня убьёт! Запрёт в комнате и больше никогда оттуда не выпустит! В десятом классе мы с подружками решили после школы пойти в кино. Как-то спонтанно решили, узнав, что в кинотеатре премьера комедии Гайдая. И пошли всем классом сразу после уроков. Родителей я предупредить, естественно, не могла. Но сочла, что они не узнают, ведь оба работали до вечера.

Папа узнал обо всём в тот же день: у меня из кармана форменного платья выпал надорванный билетик. Он запер меня на целую неделю, на все весенние каникулы. Просто потому, что ходить в кино можно только по выходным дням, а устраивать себе развлечения посреди трудовой недели аморально.

Яша слушал мой сбивчивый рассказ со странной смесью недоверия и ужаса на лице.

– Ты совсем взрослый, тебе не понять, – всхлипнула я. – А я рядом с ним чувствую себя маленькой девочкой.

– Я ушёл из дома сразу после школы, – хмыкнул Яша. – Устроился на завод часовых механизмов учеником мастера. Получил комнату в общежитии и начал самостоятельную жизнь.

– Зачем? – поразилась я.

– Просто не хотел больше быть обузой. У меня же ещё две сестры. А девочкам, сама понимаешь, то туфли нужны новые, то платье. Зарплаты отца на всех не хватало. А я сам не знал, чего хочу в жизни: куда поступать, на кого учиться. Отец сказал: раз не знаешь, иди на завод. Вот на заводе я сразу понял, чего точно не хочу. Простоять всю жизнь в спецовке у станка, работая от звонка до звонка. В итоге я организовал выпуск заводской стенгазеты, начал писать для неё стихи и статьи о трудовой жизни нашего коллектива. Меня вскоре заметили, мои стихи послали в районную газету, потом в городскую. Ну и завертелось. Выиграл конкурс молодых поэтов. С грамотой конкурса, да с трудовым стажем на заводе поступить в Литературный институт не составило труда.