Лучезарно-голубое

Армстронг Шарлотта

– А что было дальше?

– Старуха сказала, что услышала сердитые голоса и разбудила мужа. Натаниэль заявил, что он не спал и тоже слышал голоса. Их версия была такова: я открыл сейф, чтобы взять булавку и продать ее. Кристи застала меня на месте преступления. Мы поссорились, и я ударил ее. Они допускали, что я, возможно, не хотел ударить ее так сильно. Но я был пьян. Я пытался открыть чужой сейф. Вы понимаете меня?

– Думаю, да, – ответил Джонни.

– Вот и все, на чем строилось обвинение.

– А Кейт?

– Свидетелям

с моей стороны не поверили, – терпеливо объяснял Макколи. – Кейт была на суде и рассказала о булавке и о том, что она получила ее от Натаниэля. Но никто не помнил, что когда-либо видел эту булавку у Кейт. А потом Натаниэль поклялся, что никогда не отдавал ей никакой булавки, он даже показал эту булавку суду. – Джонни прищурился, а Макколи между тем продолжал: – Поэтому все решили, что эта чудовищная ложь была сфабрикована, чтобы спасти меня. У Натаниэля Барти никогда не могло быть никаких отношений с женщиной, вроде Кейт. Никто не поверил словам «такой женщины, как Кейт», никто. Не поверили и такому человеку, как я, который пил и знался с женщинами, имея жену и ребенка. А Кристи, единственного человека, который знал правду, не было в живых.

– Понимаю, – сказал Джонни. Ему показалось, что он все понял. Этот человек – сумасшедший. В его истории не было логики. – Когда же на сцене появился Дик Барти?

– Считалось, что ночью он был заперт в этой своей военной школе. Но он удирал оттуда. Я частенько видел его в доме Барти далеко за полночь, когда жевал что-нибудь на кухне.

Джонни поднял брови.

– Сейф не взламывали, мистер Симс. Его открыл кто-то, кто знал, как это делается. Один из членов семьи.

Джонни ждал.

– Кристи не стала бы ссориться с незнакомцем или взломщиком. Она просто закричала бы. Следовательно, она знала человека, которого застала у открытого сейфа.

Джонни кивнул в знак согласия.

– Она не могла бы поссориться с Натаниэлем: ему был сорок один год и он был в этом доме наследным принцем. Точно так же немыслимо, чтобы она могла поссориться с самим стариком. Но совершенно ясно, что она наверняка потребовала бы объяснений у пятнадцатилетнего Дика Барти, если бы встретила его в кабинете деда в полночь, да еще у открытого сейфа. Она могла пригрозить ему, что позовет слуг. Дик был диким и необузданным парнем. Это он убил Кристи. Как долго я думал обо всем этом, – сказал Макколи. – Я не могу передать вам чувство, которое я испытал, когда у меня все вдруг сложилось в целостную картину!

– А как булавка оказалась у Натаниэля? – внезапно спросил Джонни.

– Булавка Кристи? – уточнил Макколи. – Он взял ее у Дика.

Джонни недоверчиво покачал головой. Из соображений гуманности он решил переменить тему.

– А что известно об алиби Дика Барти?

– В школе – это школа Браунлиф – говорят, что никто после отбоя не выходил. Сосед Дика по комнате, Джордж Раш, подтвердил, что Дик все время был в комнате. Эдит-Эмили пыталась поговорить с этим парнем

еще тогда, много лет назад. Но тогда он был еще ребенок, да и напуган вдобавок, она не смогла добиться от него правды.

– Сейчас он живет в Окленде, – сказал священник. – У него там телерадиомастерская. Если бы вы могли добиться, чтобы этот Джордж Раш рассказал, сейчас уже без страха и давления, действительно ли в ту ночь Дик Барти был у себя в комнате…

– Я не понимаю, как сосед по комнате может обеспечить… – не закончил фразу Джонни, почувствовав жалость к своим собеседникам.

– Может, – сказал священник, – он может убедить хотя бы нас. Стоит попробовать. Если он сможет, то тогда все в порядке.

– Если вы не сможете его найти, – взволнованно произнес Макколи, – спросите господина Чарльза Копленда.

– Копленда, поверенного? Вы имеете в виду начальника Нэн?

– Да, да. Он знает. Копленд – поверенный моей сестры. Он был посредником в наших делах. Копленд знает, как найти Кейт. Кейт Каллахэн – на тот случай, если вы захотите поговорить с ней.

– Посредником между кем и кем? – спросил Джонни.

– Между Эдит-Эмили и семейством Барти. Он улаживал все вопросы, связанные с деньгами.

– Какими деньгами?

– Деньгами, которые старый Барти посылал каждый год на воспитание ребенка, – сказал Макколи. – Старик настоял на этом, когда Эмили с ним договаривалась. Я полагаю, он чувствовал ответственность за происшедшее.

– Вы имеете в виду, что Барти помогал Эмили деньгами?

– Нет, нет, – ответил Макколи. – Эмили даже не прикасалась к ним.

– Тогда где же они сейчас?

– Эти деньги вносились в банк, – ответил Макколи.

– В банк! Семнадцать лет!

– По-моему, старик каждый год переводил по пять тысяч долларов, – сказал Макколи. – Они принадлежат моей дочери.

– Но… – Джонни встал. – Послушайте, – сказал он, не сумев сдержать волнения. – Но Эмили умерла. Что случится с деньгами? Не следует ли рассказать о них Нэн?

– Моя сестра все устроила, – ответил Макколи. – Никто не узнает, откуда эти деньги.

– Пять лет назад я встречался с Джорджем Рашем, – сказал отец Кляйн. – Он даже не стал разговаривать со мной. Я спросил его напрямик, и это не сработало. Боюсь, я не способен на хитрость.

– Да уж, – пробормотал Джонни. – Какая тут хитрость!

Джонни посмотрел на своих собеседников.

– Увидим, что можно сделать, – отрывисто сказал он. – Я буду держать вас в курсе. Вам можно позвонить, отец Кляйн?

Джонни ушел.

Пять тысяч долларов ежегодно в течение семнадцати лет, возможно вложенные куда-нибудь, по крайней мере, положенные в банк под проценты! О Боже, неужели они ничего не понимают! Дик Барти познакомился с Нэн Паджетт и начал действовать стремительным натиском именно тогда, когда Эмили не могла ему помешать. Это могло быть не простым совпадением. Это мог быть хорошо продуманный план.