Лучезарный ангел

Историческая фантазия о жизни, творчестве и любви голландского художника XVII века Яна Вермеера Дельфтского

Молодой человек среднего роста, крепкий, ладный и быстрый, в длинном тёмном плаще и широкополой шляпе, из-под которой на ветру развевались густые волнистые каштановые волосы, торопливо шёл по узким улочкам Дельфта, держа в руке букет алых роз. Скупые лучи весеннего голландского солнца, с трудом пробивающиеся сквозь густые облака, играли на его лице, и казалось, будто молодой человек улыбается. А может, он и правда улыбался, ведь спешил он на помолвку со своей

любимой девушкой Катариной!

Это событие несколько раз откладывалось по той причине, что мать Катарины, Мария Тинс, была против этого брака. Их семья придерживалась католичества, а избранник дочери – художник Ян Вермеер являлся протестантом. К тому же Мария полагала, что он не обладает деловой хваткой, будучи до мозга костей человеком искусства, а значит мечтателем «не от мира сего», и она сомневалась, сможет ли он достойно содержать свою семью.

Катарина привыкла жить в достатке, не зная нужды. Её отец, Ренье Болнес, преуспевающий владелец кирпичного завода, имел немалые доходы. Он умело управлял своим делом, но характер имел тяжёлый – деспотичный, грубый, жестокий, и часто обижал жену и детей, поэтому Мария Тинс развелась с ним, оставшись, тем не менее, состоятельной женщиной. Она любила и баловала свою дочь и очень переживала за её будущее, сама имея в прошлом тяжёлый опыт несчастливого замужества.

Как-то вечером к Марии явились с визитом трое уважаемых горожан: художник Леонарт Браймер 1 *, капитан Бартоломеус Меллинг и юрист Ян Ранк. Они пришли убедить женщину, что их протеже – молодой талантливый художник Вермеер – хорошая партия для её дочери. Уговоры Катарины тоже сыграли не последнюю роль. Скрепя сердце Мария дала согласие на этот союз.

«Браймер уверяет меня, что Вермеер – достойный, благородный юноша, и все в городе знают, что его отец был хорошим семьянином, деловым и практичным человеком, – рассуждала она, стараясь этими доводами успокоить себя. – Он оставил в наследство сыну постоялый двор и трактир, в своё время состоял членом гильдии Святого Луки, был опытным ткачом и, кроме того, торговал произведениями искусства. Должны же эти качества отца со временем проявиться в характере его сына…».

Катарина влюбилась в Яна с первой их встречи. Яркая искра мгновенно вспыхнула в её сердце. «Он так отличается от всех», – подумала она с замиранием сердца. Молодой художник будто приворожил её, позвал за собой в свой мир, и она согласна была идти за ним хоть на край света!

И Ян в тот счастливый день их знакомства сразу же понял, что эта девушка создана для него, что только она, и никакая другая, будет его женой.

Это случилось на званом обеде у их общей знакомой Маргарет, пылкой поклонницы музыки и искусств. В один из весенних дней она собрала в своём доме большую компанию, Ян пришёл последним и его стали знакомить с подругами хозяйки. Все они мило кланялись, называя свои имена. Мужчин, собравшихся в доме Маргарет, он знал почти всех – это были художники, поэты и музыканты. Ян сердечно поздоровался с Питером де Хохом и Герардом Терборхом, который наездами бывал в Дельфте, с большой теплотой приветствовал своего друга и наставника Карела Фабрициуса 2 *, который в своё время обучался у великого Рембрандта 3 ** и считался его лучшим учеником.

Маргарет спросила Карела, почему он пришёл

без супруги, и художник ответил, что она приболела и виной тому простуда. Хозяйка с сожалением покачала головой:

– Желаю ей скорейшего выздоровления. Весной, особенно в нашем климате, погода очень обманчива, и надо себя беречь.

Гости в ожидании обеда вели оживлённую беседу. Ян присоединился к общему разговору. Несколько подруг Маргарет хлопотали у стола, расставляя приборы (в те времена в Голландии знатные дамы не считали зазорным наравне со служанками выполнять простую домашнюю работу). В залу, с выпечкой на большой синей фаянсовой тарелке, вошла нарядно одетая девушка – статная, цветущая, светловолосая, с лёгкой улыбкой на нежном овальном лице. Следом за ней немолодая расторопная служанка внесла блюдо с устрицами. Ян залюбовался юной незнакомкой, её мягкими, по-кошачьи гибкими движениями. Она наклонилась над столом, чтобы поставить выпечку, и это позволило молодому человеку заметить волнующие очертания слегка приоткрывшейся девичьей груди.

Незнакомка не была неотразимой красавицей, но в ней было нечто большее, чем холодная безупречная красота. Её почти детское обаяние, как отражение душевной чистоты, сразу пленило Яна.

Мягкие золотисто-русые волосы девушки были гладко зачёсаны и собраны наверху в пучок, а сбоку головку украшал красный бант в виде цветка с пятью лепестками. «Как трогательно!» – подумал Вермеер. Атласный жакет жёлтого цвета, отороченный мехом горностая, красиво облегал её плечи и при свечах отливал золотом (казалось, он сам был источником света). В ушах, словно большие сияющие капли, играли жемчужные серьги, а на нежной шее девушки Ян заметил нитку крупного жемчуга. Эти украшения, завораживая перламутровым блеском, напоминали о море, дивных раковинах и таинственных рыбах в морских глубинах. «Вот так я её и напишу! Обязательно напишу!» – подумал он в тот момент, когда незнакомка, поставив тарелку на стол, направилась к нему, чтобы поздороваться и познакомиться.

– Катарина, подруга Маргарет, – представилась она, и лёгкий румянец вспыхнул на её щеках.

Вермеер, поклонившись, назвал своё имя.

– Я уже наслышана о вас и вашем таланте, – улыбка осветила её лицо.

– Кто же так постарался? – спросил Ян.

– А вот этого я вам не скажу, – игриво ответила девушка.

От Яна пахло краской и это очень волновало Катарину. Пристальный взгляд художника она не сочла бесцеремонным – внимание Вермеера было ей приятно и лестно. Этот проницательный взгляд натолкнул её на мысль, что Ян похож на ясноглазого сокола. Она всё пыталась понять, какого же цвета у него глаза: тёмно-серые или карие?

– Если я приглашу вас позже на танец, вы не откажете? – спросил Вермеер, сердце которого уже ликовало в предвкушении счастья.

– Пожалуй, не откажу, – с милым кокетством ответила Катарина, слегка склонив голову набок, отчего её красный бант встрепенулся, как цветок на ветру.

Хозяйка пригласила всех к столу. Гостей было человек двенадцать. Молодые люди помогли девушкам удобно усесться, подвигая им обитые кожей стулья с тиснёными узорами на спинках и сиденьях. Один из поэтов зачитал свои стихи, посвященные весне. После первых тостов сразу стало шумно и весело. Служанка подносила гостям вино и закуски.

– А вы знаете, что нашу Голландию называют страной, пахнущей селёдкой? – спросил кто-то из молодых людей.

– Что ж, это верно, – ответила Маргарет, – и я не вижу в этом ничего плохого.

– Хоть мы и пахнем селёдкой, однако, мы сильный народ: у нас есть колонии на востоке, наши корабли бороздят морские просторы… И мы боремся за каждую пядь родной земли, не давая морю её поглотить… Да что там говорить, Голландия – первая демократическая республика в Европе, – с гордостью сказал Питер де Хох.

– Правильно, дело не в колониях и материальных благах, а в том, что устами нашего философа Спинозы свобода и равенство провозглашены главными ценностями общества и являются для нас таковыми, – несколько высокопарно заявил Терборх.

– Всё это так, но не забывайте об учёных и художниках, – подхватил разговор один из поэтов. – Нам есть чем гордиться!

– Да, в нашей маленькой стране художников больше, чем во всей Европе, и каких художников! Предлагаю тост за Голландию и голландцев! – с воодушевлением воскликнул Вермеер, поднимая бокал.