Лучик надежды
Шрифт:
– В День памяти мы неплохо поладили. Я с нетерпением ожидаю услышать от нее новые рассказы.
– У Рэни этих рассказов предостаточно, – хихикнула Гейнора. – У нее была очень бурная жизнь.
Они прошли через бывший амбар и оказались в зимнем саду, откуда открывался чудесный вид на холмы Шропшира. Воздух гудел от разговоров, которые вели постояльцы и те, кто приехал их навестить. Дети опрометью носились между кожаными креслами с высокими спинками, то и дело выбегая в парк через раздвижные стеклянные двери, а их прадедушки и прабабушки гордо взирали на них. Когда сюда проникло утреннее солнце, усиливая теплую, счастливую атмосферу, царящую здесь, Мэтти вспомнила
Рэни Сильвер сидела на заметном удалении от остальных. Она заняла наиболее выгодное место рядом с распахнутой дверью. Ее взгляд был устремлен на голубые холмы, видневшиеся за комплексом зданий. Сегодня она была женщиной в черном и золотистом. В таком наряде приличествовало скорее пить полуденный чай в отеле «Ритц», чем сидеть воскресным утром в доме престарелых в Шропшире. Если она и чувствовала себя одинокой, внешне у Рэни это ничем не проявлялось. Подбородок свой старушка держала высоко и гордо.
Гейнора на цыпочках подошла к пожилой леди и, встав рядом с ней, слегка дотронулась до ее плеча.
– Рэни, дорогая! – уважительно произнесла она. – Матильда Белл здесь!
– Доброе утро, мисс Сильвер.
Рэни приподнялась со своего места. Мэтти подумалось, что ее претенциозно розовые пушистые будуарные тапочки без задников резко контрастируют с элегантным платьем в черную и золотую полоску.
– Зовите меня Рэни, девушка. Извините, что я сегодня по-простому, без чинов. Воскресные тапочки остались еще с того времени, когда я пела в Лос-Анджелесе. – И она протянула Мэтти руку. – Гейнора! Как мило! Эта отзывчивая девушка приехала навестить старую одинокую перечницу, ушедшую на покой.
– Ага.
Гейнора гордо улыбнулась Мэтти, словно давала благословение суррогатной матери.
– Мне это только в радость, – сказала Матильда. – Не могу позволить вам оставаться в одиночестве в день для посещений.
– Несомненно.
Улыбка Рэни была несколько бледной. Мэтти подумала о том, что, возможно, стоит обнять ее на глазах у Гейноры.
– Полагаю, мы можем позволить вам заняться своими делами, Гейнора, дорогуша…
– Но вы…
Взгляд Рэни мог бы, казалось, заморозить даже солнечный свет. Гейнора запнулась.
– Ну… да… работы довольно много… Счета, понимаете ли. Вы, полагаю, знаете, что тут к чему…
С этими словами управляющая развернулась на платформах своих джутовых туфель.
«Странно», – подумала Мэтти.
Но она уже и так догадывалась, что Гейнора Фэйрчайлд – женщина, полная сюрпризов.
Рэни все еще улыбалась.
– Итак. Вы их купили?
Вспомнив о розовато-белой коробке, которую она принесла с собой из деревенской кондитерской, Мэтти потянулась к своей сумочке, но Рэни внезапно крепко схватила ее за запястье.
– Не здесь, – прошипела она, бросив взгляд через плечо, словно подозревала, что за бегониями в горшках может прятаться шпионка. – Идите за мной.
– Э-э-э… хорошо, – выдавила Мэтти, немного опешив от неожиданности.
Не ослабляя хватки, Рэни отправилась в парк, расположенный во внутреннем дворе. Бодро шагая, она здоровалась со всеми стариками, встречавшимися у нее на
– Доброе утро, Джордж… Все хорошо, Вера? Подвесные корзинки просто великолепны, Говард… Ширли! Твои правнуки растут как на дрожжах. Чем ты их подкармливаешь?
Они дошли до угла парка, где стояла элегантного вида пляжная скамейка с гнутыми подлокотниками в окружении голубых горшков с узколистной лавандой. Оттуда поверх ограды сухой кладки открывался вид на поля и холмы. Рэни наконец разжала руку, которой вцепилась в Мэтти, и с заученной элегантностью, словно глава государства, уселась на скамью.
– Тут лучше, а теперь давайте.
Мэтти послушно достала коробочку. Она наблюдала за тем, как пожилая леди, распечатав ее, отправила две конфеты себе в рот. Прикрыв глаза, Рэни издала довольный стон. Теперь Мэтти, заметив, какое действие имеют на старушку лакомства ручной работы из кондитерской, почувствовала себя торговкой запрещенными наркотиками. Рэни не шутила, называя магазинчик «шоколадной фантазией», – если, конечно, «фантазия» совместима с такой дороговизной. В следующий раз ей надо быть осторожнее с обещаниями. У Рэни Сильвер слишком дорогие предпочтения. Даже франтоватые тапочки выглядели так, словно когда-то к ним был прикреплен дорогущий ценник. Дедушка Джо наверняка хорошенько посмеялся бы над внучкой, подумала Мэтти, но тут же отбросила непрошеную мысль.
– Вкусно? – спросила она.
– Блаженство, – промурлыкала Рэни и погладила коробочку, словно старую подругу. – Если будете угощать меня этим, девушка, то станете мне подругой до конца моих дней.
«Если я буду покупать это, то через месяц разорюсь», – поморщившись, подумала Мэтти.
– Рада, что вам понравилось. Ну… а-а-а… Как прошла неделя?
А что еще спрашивать у женщины, которую едва знаешь?
– Бросьте. Вы можете постараться и получше. – Увидев выражение лица Мэтти, Рэни игриво ткнула ее под ребра своим костлявым локотком. – Я просто пошутила. Я очень ценю ваш приезд. Честно-честно, только я против всякой пустой болтовни, Мэтти Белл. Мы могли бы поговорить о чем-нибудь более интересном. Почему вы все же решили навестить меня? Только, пожалуйста, не говорите, будто вы прониклись жалостью к старой птице. В подобного рода благотворительности я не нуждаюсь.
Мэтти ощутила, как горячая краска, распространяясь от затылка, заливает ей лицо.
– Да, у меня имеется скрытый мотив, – призналась она. – Мой дедушка был большим поклонником вашей группы.
Рэни приподняла бровь, подрисованную своей нетвердой рукой.
– «Серебряной пятерки»?
– Да. Ему нравилась ваша музыка. Это больше всего запомнилось мне из рассказов дедушки.
– Ух ты! Меня от восторга вот-вот забросит на белые скалы Дувра! А я-то думала, что единственным, кто меня еще помнит, является налоговик, когда приходит время платить процентные отчисления за авторские права. Большой поклонник, вы сказали?
– Он считал себя вашим поклонником. У деда были все ваши синглы и альбом, который вышел в 1955 году.
– Блин! А я-то думала, что все пластинки уже пущены на переработку. Ради интереса скажите, кто из нас ему больше всего нравился?
Мэтти подмывало солгать. Она не хотела, чтобы что-либо отвлекало Рэни от воспоминаний о ее былой славе. Если она решит, что дедушка Джо увлекался ею в юности, Рэни может рассказать больше, но правда заключалась в том, что Мэтти не знала. Дедушка Джо говорил только о группе, поэтому в первые минуты знакомства с Рэни Сильвер она даже не догадалась, кто перед ней.