Лучник
Шрифт:
Спустя несколько щепок Гайр, наконец, шевельнулся и, бросив тяжёлый взгляд за плечо, поманил Ниари к себе.
— Смотри, — взяв его за плечи, он подтолкнул его вперёд, уступая собственное место возле узкой бойницы. — Что ты видишь?
Ниари недоумённо окинул взглядом крепостной двор. На первый взгляд показалось, что он пуст. В самом деле, что можно делать на ристалище в середине ночи? Потом глаза привыкли к сумраку, и он, наконец, разглядел в тусклом лунном свете короткие вспышки. Пригляделся…
И вдруг рассмеялся, наваливаясь грудью на низ бойницы, чтобы лучше видеть.
Ниари ностальгически прикрыл глаза, вспомнив, сколько времени сам провёл в этом дворе, упражняясь с мечом, валяясь носом в пыли, выслушивая не самые лестные высказывания о своих кривых руках и безмозглой голове…
— Дом, — подумав, со вздохом ответил он. — Я вижу свой дом. А что ты хочешь, чтобы я увидел?
— Это снаружи дом, — хмуро возразил Гайр из-за его спины. — А если заглянуть под верхний слой? Что ещё ты видишь?
Скрежетнула сталь: вытащив кинжал, он принялся выцарапывать из щелей в стене тут и там проросший мох. Потравить эту растительность, сколько себя помнил Ниари, не удавалось никогда: слишком сыро было в северном коридоре, глядящем наружными окнами в сторону реки с её вечными влажными ветрами.
Ниари невольно улыбнулся. Раньше Гайр никогда не обращал внимания на мох — в отличие от него.
Потом он покрутил в голове слова друга и задумался.
— Людей, — после короткого сомнения медленно проговорил он. — Стражей, которые будут защищать эту крепость, даже когда ни меня, ни отца, ни даже тебя не будет.
— Только людей? — желчно откликнулся Гайр. Он перестал, наконец, издеваться над стеной и отошёл назад, став за его спиной. — А если подумать?
— А кого ещё?
— Не разочаровывай меня, малыш! Смотри, вон на ветке сова. Редкий гость в городе — под стеной гнездятся мыши, так что ей здесь раздолье. А внизу, на плацу, присмотрись — вороны. Ручаюсь, кому-то влетит завтра за неубранный мусор. Вон там кошка идёт вдоль арсенала. И ещё куча всяких тварей, которых так просто не разглядишь: ежи, мотыльки, червяки, муравьи… — подумал и добавил странным тоном, — Крысы со змеями…
И резко приказал, когда Ниари удивлённо повернул голову:
— Нет, не оглядывайся! Смотри и слушай меня. Считай это моим последним уроком.
Ниари нехотя кивнул. И всё-таки, не возразить не мог:
— Я не на тот свет отправляюсь, Гайр. Мастер ведь сказал — мы, может, на половину луны задержимся. Да и потом… Несколько лет — и я вернусь.
Тот горько хмыкнул.
— Не вернёшься, парень… Или — вернёшься, но уже не ты. Даже в этот раз вернулся уже не тот мальчишка, которого я учил держать меч и помогал скрывать от родителей очередную ссадину от запрещённых забав. И это хорошо, это правильно.
Ниари вдруг стало жутко. Словно прошло что-то мимо, коснулось затылка ледяным дыханием, взъерошило волосы невидимой рукой. Он невольно
— Таилир, я хочу попросить тебя кое о чём.
— О ч… чём? — вдруг похолодевшими губами прошептал Ниари. Ощущение чего-то непоправимого надвинулось тяжёлой стеной, сдавило сердце.
— Запомнить то, что я сейчас скажу. И поверить. Что бы ни случилось. Что бы ни говорили люди. Что бы ни говорил я сам. Запомни, Таилир: я всегда любил тебя, как младшего брата. И даже ради своих детей я не отниму твою жизнь. Слышишь? Даже. Ради. Детей.
Ниари зажмурился.
— Я запомню, — без голоса выдохнул он. Грудь сдавило неожиданно острой болью: почувствовал вдруг, что это — прощание.
— Хорошо… — вздохнул Гайр.
А потом, вдруг, засмеялся. Тихим, сухим, недобрым — незнакомым — смехом.
Ниари изумлённо замер. Дёрнулся было взглянуть на него, понять, что так насмешило его друга.
— Нет-нет-нет! — остановил его вдруг начавший сочиться какой-то едкой иронией голос Гайра. — Не оглядывайся, урок ещё не закончен!
— Гайр, что происходит?
— А что происходит? — эхом откликнулся тот. — Мы разговариваем, разве нет?
И вновь засмеялся, все тем же злым, чужим смехом, от которого Ниари пробирали мурашки.
— Какой же ты всё-таки дурак, Ниари, — с неожиданной злостью вдруг выплюнул он, называя его нынешним именем-клеймом, и юноша невольно вздрогнул. — Какой ты наивный дурак! Ну почему ты просто киваешь и соглашаешься?! Я всё думал — хватит у тебя глупости простить меня за ту ночь в лесу? Казалось — не хватит, не бывает таких благостных идиотов в мире. Как же я ошибался! Несколько красивых фраз — и ты растаял, как сопливая девица от комплиментов ухажёра! Ты не увидишь врага, даже если он будет стоять за твоей спиной.
Ниари застыл, оцепенев. Внутри вдруг стало невыносимо холодно, а из груди пополз, цепляясь за рёбра ледяными пальцами, колючий страх.
А Гайр вдруг обнял его левой рукой за плечо, и громко выдохнул прямо ему в ухо:
— Я соврал, Ниари. Ты мне правда дорог — но от тебя слишком много бед. Особенно для моих детей…
Ниари задохнулся, чувствуя, как под ногами исчезает опора. Дёрнулся, уже осознавая, что сейчас случится что-то страшное.
А потом под правую лопатку с хрустом вошла заточенная сталь, и мир взорвался в агонии. Во рту мгновенно стало солоно от крови. Не успев осознать произошедшего, Ниари с хрипом выгнулся, бездумно хватаясь грудь, которую раздирало что-то невыносимо острое.
Пальцы обожгло болью от прошедшей насквозь стали. От судорожно вздохнул, чувствуя, что захлёбывается. Попытался было спросить: «за что?!».
С губ сорвался лишь едва слышный стон. Потом ноги подкосились, и он обессиленно осел на колени, сквозь обморочную муть ощущая, как Гайр почти бережно подхватывает его под мышки.
— Ничего личного, Ниари, — с сожалением прошептал мастер Защиты, осторожно, стараясь не шуметь, опуская его на пол лицом вниз. — Ты просто стоишь между мной и титулом единственного наследника Третьего Стража. Лучше бы ты не возвращался… Мне правда жаль, что другого выхода не нашлось.