Лучник
Шрифт:
Проваливаясь в багровую темноту, он успел ещё услышать негромкий, полный печали и неуместной нежности голос человека, которого считал своим старшим братом:
— Прощай, Таилир…
***
— Господин Гайр! — вышедший из-за угла отряд внутреннего периметра привычно замер перед мастером Защиты, а глава отряда, не сдержавшись, удивлённо окинул командира взглядом. — Вы уже вернулись? Разве вы не уехали в город?
Гайр замер, опустив ладонь на меч. Глаза его напряжённо перебегали с одного воина на другого.
— Только что вернулся, —
— Виноват! — поспешно подтянулся воин, и, коротко поклонившись, отчеканил, — Разрешите продолжать обход?
Гайр резко кивнул.
— Разре…
И в этот момент под потолком вспыхнуло ослепительно-алое сияние, и по коридорам разнёсся усиленный магией, звенящий от ужаса голос:
— Второй ярус, северный коридор! Лекаря, срочно! Убийство!..
Гайр ударил молча, не давай время опомниться. Вскрикнул, рухнув на пол с распоротым плечом, командир отряда. Остальные замешкались на миг, потрясённые поведением своего начальника — и тот рванул напролом, спеша преодолеть препятствие прежде, чем воины поймут, что происходит.
— Стоять! — завопил кто-то, самый сообразительный, выхватывая меч. Лязгнула сталь, отлетел в сторону, ругаясь и зажимая рану на груди, ещё один из воинов.
А потом командир караула сумел поднять руку, активируя один из амулетов на наруче.
И Гайр, не издав ни звука, подрубленным деревом повалился на пол.
— Связать, — задыхаясь, простонал командир. И, со злобой взглянув на то, как подчинённые заламывают бесчувственному телу руки за спину, с ненавистью процедил, — Вот же змея…
Глава 8 Исповедь узника
Двери камеры громыхнули, открываясь, и внутрь, чуть не вырвав слишком медленно открывающуюся створку из петель, стремительным шагом вошёл Третий Страж.
— Гайр, — в ярости тоном прорычал он, и мастер Защиты (или, правильнее будет сказать, бывший мастер Защиты?) едва заметно вздрогнул, неловко поднявшись с грубой деревянной койки.
— Господин Третий Страж, — безо всякого выражения отозвался он, отвешивая слабый поклон.
Тот в ярости мотнул головой куда-то в сторону двери.
— Это действительно сделал ты?
Гайр тяжело прикрыл глаза.
— Да, — бесстрастно, не меняя тона, признался узник. Лишь лицо дрогнуло на миг, словно по нему, тут же спрятанная, прошла короткая гримаса боли.
Военачальник застыл, потрясённо глядя на зятя. Миг оцепенения — и глаза его с надеждой метнулись к амулету истины, вмонтированному в стену темницы.
И багровый румянец гнева вдруг схлынул с его лица, сменяясь смертельной бледностью. Амулет светился ровным жёлтым цветом, бескомпромиссно подтверждая, что узник ответил правду.
На лице старика медленно проявлялось обречённое понимание. Он не хотел верить в то, что его зять и впрямь пытался убить его сына.
Но не верить и не хотеть верить — разные вещи.
— Что. Ты. Сказал? — тихо, страшно
— Я сказал — да, — холодно повторил Гайр. И прищурился — с едкой, злой усмешкой. — Господин Третий Страж разучился понимать человеческую речь? Или, быть может, у него проблемы со слухом? Тогда я повторю. Да, это я всадил кинжал в вашего сына. Да, оружие я украл у караульного по имени Римс, с которым когда-то ваш сын повздорил. И да, я действительно спланировал это заранее. Нет, я не раскаиваюсь.
И, видя, как опасно темнеет взгляд бывшего господина, добавил презрительно, словно сплюнул:
— Нет нужды повторять вопросы, которые уже задавал мне палач.
Наилир медленно закрыл глаза.
— Так, значит, это правда, — мёртвым голосом проговорил он после короткой паузы.
Гайр молча пожал плечами и равнодушно отвернулся.
Помолчав несколько мгновений, Третий Страж сухо спросил:
— Кому предназначался яд в твоей комнате?
Узник без особого интереса покосился на бывшего командира.
— Вам.
— Мне? И моей жене, я так понимаю?
Гайр вдруг нахмурился.
— Нет, — внезапно потеплевшим тоном откликнулся он. — Нет, ей я вредить не собирался.
И, встретив недоверчивый взгляд старика, пожал плечами. Пояснил пренебрежительно.
— Не хочу показаться невежливым, но реальной помехой к титулу старшего наследника, а потом и Третьего Стража, были лишь вы и Ниари. Матушка давно бесплодна и, даже овдовев, не смогла бы произвести новых наследников. Это вы вполне способны — чисто умозрительно, не смотрите на меня так, прошу! — зачать ещё сыновей, не обязательно даже в новом законном браке.
Старик обессиленно закрыл глаза. Казалось, ему противно смотреть на зятя. Противно — и больно.
— Зачем? — с горечью спросил он после долгой паузы, не поднимая век.
Воин криво усмехнулся.
— Есть разница?
Старик тряхнул головой — и, тяжело вздохнув, вдруг посмотрел зятю прямо в глаза.
— Зачем, Гайр? — тихо повторил он, и в голосе его прозвучала настоящая мука. — Тебя приняли, как родного сына. Тебе дали титул, на который ты, даже со своими талантами, не мог бы даже рассчитывать. Тебя назначили на должность, которую за всю историю империи считанные разы получали люди, не принадлежащие к крепостям Стены. Неужели всего этого тебе было мало?
На миг показалось, что по лицу узника прошла короткая гримаса боли.
Или это просто тень от мелькнувшей под потолком бабочки закрыла один из осветительных амулетов?
Тяжело вздохнув, Гайр неторопливо опустился на койку и, покачав головой, устало прислонился затылком к холодному камню.
— Господин Третий Страж, вспомните последний год, — негромко предложил он, безучастно разглядывая узор защитных артефактов на потолке. — Я потерял жену — любимую жену, в этом я готов поклясться, хоть перед лицом императора, хоть под пыткой.