Лучше подавать холодным

Аберкромби Джо

Рубин откашлялся.

– Как прикажете, ваша светлость. Я распоряжусь напечатать объявления, где будет подробно рассказано о вашем милосердии. Змея Талина не желает показывать зубы.

– Пока. Как рынки?

На мягком лице Скавьер появилась жесткая улыбка.

– Трудимся, трудимся, с утра до ночи. Прибыли торговцы, бежавшие от того хаоса, что творится в Сипани, в Осприи, в Аффойе, и все готовы привезти груз и заплатить налог за сохранность.

– Зернохранилища?

– Надеюсь, урожай сняли достаточный, чтобы мы прожили зиму без беспорядков. – Груло прищелкнул языком. –

Но большая часть земли в сторону Масселии так и осталась не вспаханной. Солдаты Рогонта разграбили фермеров, и они ушли с тех земель. Тысяча Мечей опустошила все на своем пути к берегам Этриса. А фермеры в трудные времена всегда страдают первыми.

То был урок, в котором Монца не нуждалась.

– В городе много нищих?

– И нищих, и беженцев. – Рубин снова дернул себя за бороду, рискуя остаться вовсе без нее к концу совещания. – Знак нашего времени…

– Что же, отдавайте землю любому, кто в состоянии ее возделывать и платить налоги. Земля без фермеров – просто грязь.

Груло наклонил голову.

– Я займусь этим.

– Вольфьер, а вы что молчите?

Тот свирепо глядел на карту и скрипел зубами.

– Чертов Этризани! – рявкнул он, хлопнув по рукояти меча. – Я хотел сказать… извините, ваша светлость, но… эти ублюдки!

Монца усмехнулась.

– Снова неприятности на границе?

– Три фермы сожжены. – Ее усмешка исчезла. – Фермеры исчезли. Патруль, отправленный на поиски, обстреляли из леса – один убит, двое ранены. За ними погнались, но, помня ваши приказания, на границе остановились.

– Они вас испытывают, – сказала Витари. – Злобствуют, поскольку были первыми союзниками Орсо.

Груло кивнул.

– Они пожертвовали всем ради него и надеялись на золотой урожай, когда он станет королем.

Вольфьер гневно стукнул кулаком по столу.

– Эти мерзавцы думают, что мы слишком слабы и не способны их остановить!

– А мы?.. – спросила Монца.

– У нас три тысячи пехотинцев и тысяча конников, вооруженных, обученных – все отличные солдаты, испытанные в боях.

– Сражаться готовы?

– Только отдайте приказ, и они докажут это делом!

– Как насчет этризанцев?

– Пустые угрозы, – ухмыльнулась Витари. – Они и в лучшие времена едва тянули на второсортную армию, а лучшие времена их давно прошли.

– Мы превосходим их и в численности, и в подготовке, – прорычал Вольфьер.

– Справедливость на нашей стороне, – сказал Рубин. – Можно сделать короткую вылазку и преподать хороший урок…

– Нам хватит средств и для более серьезной кампании, – сказала Скавьер. – У меня уже есть кое-какие идеи относительно финансовых претензий, которые могут нас обогатить…

– Народ вас поддержит, – вклинился Груло. – А контрибуция с лихвой покроет расходы!

Монца нахмурилась, глядя на карту, на пятна крови, засохшие в уголке. Бенна стоял бы за осторожность. Попросил бы время, чтобы обдумать план… Но Бенна давно был мертв, а Монца всегда предпочитала действовать быстро, бить крепко и уже потом задумываться о планах.

– Готовьте людей к походу, полковник Вольфьер. Я намерена взять Этризани в осаду.

– В осаду? – переспросил Рубин.

Витари криво усмехнулась.

– Осада –

это когда город окружают, а потом заставляют сдаться.

– Я знаю, что такое осада! – огрызнулся старик. – Это неосторожно, ваша светлость, Талин только что пережил труднейшие времена…

– Я с величайшим уважением отношусь к вашим знаниям законов, Рубин, – сказала Монца, – но война – это по моей части, и уж поверьте мне: когда начинаешь войну, нет ничего хуже, чем полумеры.

– Но нам нужны союзники…

– Союзник, не способный защитить свои владения, никому не нужен. Мы должны продемонстрировать решимость, иначе на наших трупах будут пировать волки. Нужно заставить этих этризанских собак подчиниться.

– Заставить их заплатить, – прошипела Скавьер.

– Раздавить их, – прорычал Груло.

Вольфьер с широкой улыбкой отдал честь.

– Мои люди будут готовы через неделю.

– А я тем временем начищу доспехи, – сказала Монца, хотя доспехи у нее всегда сверкали. – Что-нибудь еще?

Все пятеро промолчали.

– В таком случае, благодарю вас.

– Ваша светлость… – Они откланялись, каждый по-своему, и направились к выходу – Рубин, хмурясь под гнетом тяжких сомнений, Витари, усмехаясь себе под нос.

Монца смотрела вслед. Ей и хотелось бы отложить в сторону меч и попытаться что-то вырастить, как мечтала она в те времена, когда умер отец. Прежде чем настали Кровавые Годы. Но повидала она достаточно, чтобы понимать – последней войны не бывает. Жизнь продолжается. Каждая война несет в себе семена следующей. И Монца собиралась сделать все, что должно, и снять урожай.

«Готовь плуг, – писал Фаранс, – но кинжал держи под рукой на всякий случай».

Глядя на карту, она нахмурилась, погладила левой рукой живот, который начал расти. Регул не было уже три месяца. Это означало, что ребенок от Рогонта. А может, и от Трясучки. Дитя не то мертвеца, не то убийцы, не то короля, не то нищего. Значение имело лишь то, что это ее дитя.

Она медленно подошла к письменному столу, опустилась в кресло, достала из-под рубашки цепочку, вставила в замок ключ. Вынула корону Орсо, ощутила приятную тяжесть и приятную легкую боль в правой руке, когда подняла ее и осторожно положила поверх бумаг, лежавших на потертой кожаной столешнице. В лучах зимнего солнца сверкнуло золото. Драгоценные камни были вынуты и проданы, чтобы купить оружие. Золото, сталь и снова золото… Все, как говорил Орсо. Но с самой короной, как оказалось, расстаться было трудно.

Рогонт умер, не женившись, не оставив наследников. Его ребенок, пусть незаконнорожденный, мог притязать на титул Великого герцога Осприи. И даже короля Стирии. В конце концов, корона принадлежала Рогонту, пусть отравленная, пусть всего лишь одно мгновение. Монца слабо улыбнулась. Когда теряешь все, что имел, остается возможность мести. Но когда отомстишь?.. Орсо был прав во многом. Жизнь продолжается. Нужны новые мечты.

Она встряхнула головой, подняла корону и положила обратно в ящик. Глазеть на нее – то же самое, что пялиться на трубку, терзаясь сомнением, разжигать или нет. И только успела повернуть ключ в замке, как дверь распахнулась и управляющий снова попытался стукнуться лбом в пол.