Лучше подавать холодным
Шрифт:
«Когда перед полководцем два темных пути, – писал Фаранс, – ему следует найти третий».
– Вы, похоже, волнуетесь, – сказала она.
Король приблизился к изножью кровати.
– Должен признаться, я очень давно не бывал… в подобных местах.
– Есть кое-что, что поможет вам успокоиться. – И, не дожидаясь, пока он скажет «нет», Монца, повернувшись к нему спиной, принялась набивать трубку. С чем справилась быстро, поскольку делала это каждый вечер.
– Хаска? Боюсь, я…
– На нее вам тоже требуется благословение жены? – Монца вручила
– Нет, разумеется.
Она поднялась на ноги, взяла свечу, поднесла огонек к чашечке.
Первую затяжку он выкашлял сразу. Вторую – чуть позже. Затянувшись в третий раз, сумел удержаться от кашля, после чего выдохнул белую струйку дыма.
– Твой черед, – сказал хрипло, передавая трубку Монце и садясь на кровать.
Из чашечки еще курился дымок, щекоча ноздри.
– Я… – О, как же ей хотелось покурить, до дрожи. – Я… – И трубка уже в руке. Но не время для удовольствий. Она должна оставаться в здравом уме.
Губы короля тронула глуповатая улыбка.
– А тебя кто должен благословить? – прошептал он. – Обещаю, что не скажу… о-о-о…
Монца снова поднесла свечу к чашечке, глубоко втянула дым, почувствовала, как загорелись легкие.
– Чертовы сапоги, – забормотал король, пытаясь стащить с себя начищенную до блеска обувь. – Страшно неудобные. Платишь… сто марок… и, кажется, вправе ожидать, что… – Один сапог слетел с ноги, сверкнув, как молния, ударился со стуком в стену.
Монце вдруг стало трудно стоять.
– Еще. – Она передала трубку королю. – Ну… что плохого в этом? – Уставилась на ярко вспыхнувший огонек свечи. Бурые крупинки в чашечке заискрились радужно, словно россыпь драгоценных камней, запылали оранжевым пламенем, потом ослепительно красным и, обратившись в серый пепел, погасли.
Король выпустил ей в лицо длинную струю дыма, она закрыла глаза, вдохнула его всей грудью. Дым заклубился в голове облаком.
– О-о-о…
– Что это? – Король огляделся по сторонам. – Мне кажется или…
– Да. Да… все так.
Комната светилась. Боль в ногах стала ласковым щекотанием. Все тело слегка пощипывало. Монца присела на тихо скрипнувший матрац. Никого… лишь они вдвоем с Королем Союза сидят в борделе на безобразной кровати. Что может быть чудесней?
Король медленно облизнул губы.
– Моя жена. Королева, как ты знаешь. Я уже говорил это? Она – королева. И не всегда…
– Ваша жена любит женщин, – услышала Монца собственный голос. Фыркнула, брызнув слюной, утерлась. – Очень любит.
Глаза короля в прорезях маски были розовыми. Взгляд лениво блуждал по ее лицу.
– Женщин? О чем мы говорили? – Он слегка подался вперед. – Я больше… не волнуюсь… совсем. – Провел непослушной рукой по ее ноге. – Думаю… – пробормотал, снова облизывая губы, – думаю…
Глаза его закатились, и он опрокинулся на спину, разбросав руки. Медленно повернул голову, отчего маска съехала набок, и затих, посапывая носом.
От него веяло таким покоем… Монце тоже захотелось прилечь. Все-то она бегает, все тревожится… Нужно отдохнуть.
Арио.
– А. Вот что.
Оставив его величество лежать на кровати, она побрела к двери. Комната накренилась в одну сторону, пытаясь ее опрокинуть, потом в другую. Хитрая тварь… Монца нагнулась, стащила с ноги туфлю на высоком каблуке, оступилась и чуть не упала. Скинула вторую, и та полетела прочь медленно, словно якорь, погружающийся в воду. Поглядев после этого на дверь, Монца с трудом удержалась от того, чтобы не зажмуриться. Потому что между нею и выходом встала мозаичная стена из голубого стекла, огоньки свечей за которой превратились в сияющие столбы, слепившие глаза.
Морвир кивнул своей помощнице – черной скрюченной фигурке, которую не разглядеть было бы во тьме чердака, если бы на улыбающемся личике не лежала наискосок тонкая световая полоска. Дэй кивнула в ответ.
– Я займусь стражниками возле Королевского номера, – прошептал он. – Ты – остальными.
– Ясно. Когда?
«Когда» – это был наиважнейший вопрос. Морвир снова заглянул в дырку, нервно пошевеливая пальцами одной руки, в другой сжимая трубку с отравленными иглами. Дверь в Королевский номер открылась, оттуда вышла Витари. Миновала стражников, хмуро глянула на потолок и удалилась. Что с Меркатто, что с Фоскаром? – ни намека. Морвир точно знал, что уход Витари в планы не входил. Тем не менее он все равно должен был убить стражников, поскольку получил за это плату и вообще всегда строго следовал договору. Чем и отличался среди многого прочего от отребья вроде Никомо Коски.
Но когда? Когда, когда?..
Морвир нахмурился. До слуха донеслось вдруг тихое, но отчетливое чавканье.
– Ты что, ешь?
– Всего лишь маленькую булочку…
– Прекрати сейчас же! Мы на работе, черт побери, и я пытаюсь думать! Йота профессионализма… неужели я прошу слишком многого?
Время шло под невнятный аккомпанемент бездарных музыкантов, но внизу не происходило никакого движения, если не считать переминания с ноги на ногу стражников. Морвир медленно покачал головой. Похоже, в данном случае, как уже бывало не раз, не имело смысла ждать какого-то особо подходящего момента. Он набрал в грудь воздуха, поднес трубку к губам, прицелился в того стражника, что подальше…
Дверь в номер Арио со стуком распахнулась. В коридор вышли две женщины, одна поправляла на ходу юбки. Морвир, с раздутыми уже щеками, задержал дыхание. Девицы прикрыли за собою дверь и упорхнули. Один из стражников что-то сказал другому, тот засмеялся. Послышался тишайший в мире свист – Морвир разрядил трубку – и смех оборвался.
– Ой! – Стражник хлопнул себя рукой по голове.
– Что такое?
– Не знаю… вроде кто-то ужалил.
– Ужалил? И кто же… – Настал черед второго стражника схватиться за голову. – Черт!