Лучшее (сборник)

Трахтенберг Роман Львович

Вот жена мне и присоветовала: «Сходи ты к этому шарлатану. Кто знает, может, правда на тебя порчу навели».

И я пошел… Хоть и звучит смешно.

В институте меня запихали в какой-то прибор в виде черепахи. Деревянные перегородки, покрытые тканью, под которыми я обреченно отлеживался какое-то время, даже не вдаваясь в суть, что это за прибор, какая там «энергетическая очистка». Будь что будет. Правда, цвет лица при выходе из «черепашки» у меня изменился. Стал не таким серым, каким был все последние месяцы. А дяденька тем временем сделал снимок моего энергетического поля.

Поле было сильно «пробито» с одного края.

– Это порчу на вас навели, – сообщил дяденька и стал устанавливать приборчик, чтобы выяснить, кто же это сделал.

«Какая порча, Господи, бред какой-то», – думал я. Тем не менее продолжая участвовать в его исследовании.

А он положил на стол чистый лист, подвесил над ним крутящуюся рамочку и предложил называть имена всех моих знакомых, кто мог бы это сделать. Рамочка должна будет завертеться, когда прозвучит имя вредителя.

Нехотя я назвал имя жены. Конечно, прости Боже, но в первую очередь в такой ситуации думаешь на жену. Она должна была затаить обиду… Но рамочка осталась неподвижной. Тогда назвал имя Киски.

И рамочка неожиданно быстро завертелась.

У меня зашевелились волосы на голове.

Во-первых, очень уж неожиданный фокус.

Во-вторых, я не понимаю, ей-то зачем на меня наводить порчу?! Она со мной живет, и ее благосостояние напрямую зависит от моего. Нет, этого не может быть!…И опять же, если подумать, сюда меня отправила Лена. Значит, можно допустить возможность того, что она в сговоре с этим парапсихологом потому, что хочет рассорить меня с моей Кошечкой. Однако тот уверил меня, что «никакой Лены он знать не знает. Ну а мне он поможет: будет работать над моей проблемой». Что ж, работайте.

С этой мыслью я покинул институт.

…Через три дня, уже находясь в Москве, я случайно включил свой питерский мобильник. Давно им не пользовался, и сейчас он понадобился лишь для того, чтобы найти записанные в его памяти номера телефонов. Но он тут же зазвонил: «Рома, мы тебя везде ищем-ищем. У нас пьянка в субботу. Приезжай, хорошо заплатим», – в трубке зазвучали голоса давнишних моих приятелей, у которых не раз работал.

– Не могу, – я даже растерялся от неожиданности. – В субботу в своем клубе в Москве работаю. Мне надо клуб закрывать, значит, неустойку платить.

– Фигня! Ноу проблем!! Заплатим!!!

Ну, раз так – я поехал. Так много мне не платили ни разу в жизни.

«Наверное, это просто совпадение, – подумал я. – Хотя приятно».

А через неделю мне опять заказали вечеринку. Да и люди понемногу начали ходить в клуб.

Воодушевленный таким успехом от магии я повелся на предложение знакомого художника сходить к гадалке, у которой ошивается весь шоу-бизнес. «Ошибается, – рассказывал художник, – только в датах. Да и то чуть-чуть. Был случай, когда одному мужику она сказала, чтобы он не выходил из дома в ближайшие два дня; не то беда случится. Тот не поверил, буквально через два дня его зарезал у магазина какой-то пьяный». И в это можно верить, можно не верить, но факт налицо.

Короче, я поехал к этой тетке. И завис у нее на полтора часа. Она гадала мне и на кофейной гуще, и на картах. Иногда прерывала гадание

и просто смотрела на меня. Меня предупреждали, что она и без карт чего-то там видит. Правда, я, как и все прожженные циники, с трудом в это верил, поэтому не давал ей фору, стараясь поменьше задавать вопросов. А она начала разговор не с будущего, которое нам неведомо и про которое можно десять раз наврать, а с прошлого.

– Дела у тебя пошли плохо в декабре, так? А второй раз очень скверно было в феврале.

– Угу, – недоумевая, поддакивал я.

– И перед этим ты сильно поссорился с любовницей.

– Не помню. Может быть.

– Было, было. Не сомневайся. Да ты и полюбил-то ее совершенно случайно. Она не очень тебе нравилась вначале. А потом ты и сам не понял, как оказался с ней.

– Да.

– …

– Да, да, да, угу, ага, да, – как попугай, бубнил я, а гадалка постепенно перешла от прошлого к настоящему и окончательно меня огорошила.

– Простите, Роман, мне неприятно вам это говорить, но девочка никогда вас не любила, и ее интерес к вам был только корыстным. Она два раза делала наговор. На вас наложена такая штука – блокировка. Вы вроде существуете, но вас не видят. Про вас забывают.

– Да бросьте, – сказал я. – То, что все плохо, понятно. Но какой наговор? Может, тогда уж меня случайно кто сглазил? Завидуют люди в шоу-бизнесе друг другу.

– Нет. Такой сильный наговор можно сделать только специально. Делают это сильные черные маги. В Питере это стоит три тысячи долларов. В Москве – пять.

От таких цен у меня подкашивались ноги. Для Киски это очень большие деньги. Неужели ей так не давало покоя то, что успехи у меня в делах были не в пример лучше, чем у нее? Казалось бы, такое поведение рубит сук, на котором сидишь. Это – нелогично. Но я часто думаю, что у баб (именно у баб; женщина – нечто другое, более окультуренное создание) и нет никакой логики. Почему они так легко верят в магию: потому что и магия нелогична. А прибегают бабы к ней, понимая, что мужчина не заглатывает наживку. Я ведь говорил Киске, что на кошках не женятся. А это значит, что все зыбко. Что рано или поздно может прийти расставание, и она рискует остаться с носом. Значит, решила она, надо и меня, и мою семью оставить ни с чем. Вот и работала над этим вопросом, не жалея собственных средств (которые у нее скапливались, ведь мы жили на мои). А еще я вспоминал, как вкрадчиво и регулярно интересовалась она у меня: «Ну, Рома, а может быть – это конец?»

Ждала, сволочь?

Гадалка также сообщила, что, «по всей видимости, ваша черная Киска не раз прибегала к ведьмам и когда-то сделала на вас приворот»… На этой фразе я оторопел. «Да вы и сейчас еще у нее на привязи, за которую она может потянуть. У вас деньги, и именно поэтому она еще не раз даст знать о себе. Киска хочет получить как можно больше выгоды. Ну, а вам лучше с ней больше не встречаться. Человек она лживый, и к тому же постоянно вам изменяла…»

На этой фразе я понял, что совсем ничего не знаю о жизни. И что самое страшное – от этой новости мне окончательно сделалось дурно, – она навела порчу и на мою жену. Причем со смертельным исходом.