Лучшее (сборник)
Шрифт:
Действие, называемое обычно у летчиков «разбор полетов», началось вечером, после того как мы вернулись из порта в дайвинг-центр. Ко мне подошла американка Эрика и начала высказывать претензии. Из ее слов следовало, что ничего, что окружало их во время дайвинга, даже приблизительно не соответствовало их американским стандартам. Они ждали чего-то больше положенного времени, не могли есть пищу, так как она была «несъедобной», отсутствовала диетическая кока-кола… и так далее и тому подобное. Короче, на этом основании Эрика требовала вернуть им
– Здесь не может быть американских стандартов, – попытался объяснить ей я. – Это Нубия, Африка. Стандарты здесь нубийские, а у нас в клубах даже лучше, почти европейские, так как мы работаем с иностранцами.
– Если вы беретесь обслуживать американцев, то вы должны обеспечить нам те условия, к которым привыкли мы, – не унималась она.
– Если вы приезжаете в чужую страну, то вы должны быть готовы к тому, что условия жизни в ней могут быть не такие, как в Америке, – сдержался я. – Конкретно ко мне, как к дайвмастеру, претензии есть?
– Нет.
– Тогда расскажите все это хозяину дайвинг-центра. До свидания.
На этом дело не закончилось. Часом позже, приняв душ и переодевшись, я собирался уже идти ужинать, как на выходе из гостиницы снова встретил «своих» американцев. Они ждали меня на крыльце.
– Мухаммед сказал, что в качестве компенсации завтра ты будешь нырять с нами еще раз, – сообщила мне Эрика.
– Я бесплатно не работаю, а с американцев теперь беру двойную таксу и расписку, что они готовы смириться с «нечеловеческими» условиями неамериканского быта, – ответил я. – И завтра у меня, кстати, выходной. На пляж пойду загорать и купаться буду.
– Только попробуй, – заверещала она, – я подам на тебя в суд.
– Давай! – согласился я. – Отличная идея! Суд, если ты не знаешь, находится сразу за мечетью, только туда без паранджи баб не пускают. Совершенно не признают, понимаешь, сволочи судьи, американских стандартов. Просто дискриминируют женщин, я бы сказал.
И тут Эрика, громко завизжав, кинулась на меня с кулаками. Я поймал ее за шиворот, развернул и пинком под зад отправил «гулять» на улицу. Визг мгновенно прекратился, я посмотрел на свиту скандалистки. Парни застыли оцепенев, глядя на меня с восторгом и ужасом. По их глазам было видно, что я только что подписал себе приговор как минимум о пожизненном заключении в тюрьме самого строгого режима. О таком «свойском» отношении к женщине они даже мечтать, судя по всему, не могли в своей Америке. Стандарты, видать, не позволяли. Эрика, похоже, тоже не была готова к такому повороту событий, она растерянно сидела прямо посреди дороги с широко раскрытыми от удивления ртом и глазами. Я, не прощаясь, направился ужинать.
Эрика догнала меня уже на набережной.
– Эб, извини меня, – запыхавшись, пробормотала она. – Прости, пожалуйста. Я была не права. Просто Мухаммед сказал, чтобы мы тебе передали… но ты же не виноват, что у него все плохо организовано в дайвинг-центре, и, конечно, отдуваться за него ты не обязан.
– Да я и не
– То есть, если ты откажешься, тебя не уволят? – спросила она.
– Нет, поэтому вы со своими претензиями пролетаете.
– Это хорошо. Ты пойми, мы же не хотели навредить тебе, просто у нас в Америке принято везде высказывать открыто свое недовольство, потому что это приводит в итоге к улучшению качества обслуживания клиентов.
– Буду у вас в Америке – учту.
– Не обижайся, пожалуйста… Ну хочешь, я угощу тебя ужином? – вдруг предложила Эрика.
– …А потом потребуешь вернуть деньги, потому что продукты и технология приготовления блюд не соответствуют четыреста двадцать шестому параграфу Госстандарта США?
– Не буду. Обещаю! Пускай в Африке все будет так, как принято в Африке. Правильно?
– Ого! А тебя с такими изменениями в сознании обратно домой-то в Америку пустят?
– У нас в Америке, между прочим, настоящая свобода, и каждый может иметь любое собственное мнение по любому вопросу…
– Вижу, что пустят, – успокоился я, – это поверхностное, ствол не задет. Ну, давай, приглашай меня на ужин.
– Тогда выбор ресторана за тобой, – она взяла меня за руку, – ты же здесь местный.
Сначала я хотел отвести ее в какое-нибудь любимое «Юлино» место, но сжалился и остановил свой выбор на одном вполне респектабельном ресторанчике «для туристов». Мы сели в уголке с видом на море.
– Будешь пить водку? – спросила Эрика.
– Виски «Балантайн», – ответил я.
– Ты, русский, пьешь виски, а не водку?
– А ты, как истинная американка, сейчас закажешь себе гамбургер?
– Нет, пожалуй, хот-дог и кока-колу, – улыбнувшись, подыграла она.
– Ну, тогда мне икры и балалайку.
Найдя, таким образом, общий язык, мы принялись весело болтать, подкалывая друг друга. Удивительно, но Эрика оказалась «своей», такой классной девчонкой, и не прошло и получаса, как я уже звал ее просто Эриша, а она меня Эби. Это была любовь с полпинка в самом прямом смысле этого слова. Мы доужинали, и она тут же поселилась у меня, бросив свой пятизвездный отель.
* * *
Утром, ну, в смысле, как проснулись, мы отправились за фруктами на рынок. Фруктов захотелось, особенно клубники.
– Эби, помоги мне, пожалуйста. Здесь не говорят по-английски, и мне никак не объяснить… – позвала меня Эрика.
Я подошел, поздоровался с продавцом по-арабски и спросил у Эрики, что она хочет, чтобы я ему сказал. Затем я попытался сформулировать это на родном нубийцу языке. По-моему, получилось неплохо.
– О, сэр, вы отлично говорите по-арабски, – восторженно взвыл продавец, – но давайте лучше по-английски, я не совсем понял, что вы хотите.
– Вы же не говорите по-английски, – возразил я, – вот эта девушка…