Лучшее средство от любви
Шрифт:
Даже со своего места я слышала, как Каспер что-то ей без остановки тараторит. У Ланки сначала глаза округлились до размеров чайных блюдец и задрожали губы, а выражение лица стало до такой степени жалобно-растерянным, что я с перепугу метнулась к ней, поднося ко рту стакан.
— И я тебя… — всхлипнула она. — Я тоже… И мне… И у меня болело…
Каждая фраза перемежалась всхлипами, меня уже никто не замечал. Ланка шарила глазами в поисках своего Ромео. Я оглянулась и, заметив их с Марком у стекла, указала ей. Ожидаемо тут же пришлось тормозить торпеду любви, увещевая и напоминая об интересном положении у нее и о потенциально вредоносном для будущего
— Нуславатехосподи, — слитно выдохнул Марк, когда мы развели влюбленных бедолаг.
Каспера в номер — выздоравливать окончательно, что, полагаю, произойдет в кратчайшие сроки, а все еще счастливо всхлипывающую Ланку усадили в такси. Зарицкий обнял меня со спины, уткнувшись лицом в волосы на затылке.
— Если я однажды вот так же расклеюсь, ты меня не бросишь? — пробормотал он, даже не пытаясь по-настоящему облапать.
— Не-а, это было так мило, что у меня аж сердце разболелось.
— Всегда считал, что мило — это почти синоним тупо и приторно. Скучно и смехотворно.
— А теперь?
— Ну… это было… мило, — фыркнул он и сунул-таки ладонь мне под легкий плащ, накрывая грудь. — Пойдем ко мне в номер, красавица, он аж на целых полчаса пути ближе, чем твоя квартира.
Лирическое отступление закончено, вернулся мой ненасытный обычный Зарицкий. Но я его такого любого… люблю.
— А как насчет того, чтобы девушку сначала накормить-напоить, погулять-потанцевать, а уж потом спать уложить, добрый молодец? — подмигнула я, разворачиваясь в кольце его рук.
— Да какой там спать! — фыркнул нахал. — Три недели простоя, покой теперь только в твоих мечтах. А давай придем к компромиссу? Поднимаемся в номер, заказываем кучу вкуснотищи, трахаемся, пока ее приготовят и доставят, по-быстрому. Потом едим и кормим друг друга, само собой, в итоге опять трахаемся в качестве сладкого десерта, потом я включу музыку на телефоне, мы будем танцевать голышом и снова трахаться, но уже долго-долго и обстоятельно.
— Очень насыщенная программа, даже не знаю, соглашаться ли, — сделала я нарочито задумчивый вид. — Я как-то больше поклонница классической банальщины, особенно на первом свидании: погулять, держась за ручки, и пошептаться, любуясь питерскими красотами, кидая на спутника взгляды украдкой, постоять в обнимку у подъезда под одним зонтом и разойтись, робко поцеловавшись на прощание.
— Так, я не понял, ты сейчас на каком языке говорила? — отклонился назад Марк, заглядывая мне в лицо с прямо почти натуральной обеспокоенностью. — Что-то я ни слова не понял. Переведешь?
— Пошли уже в номер, говорю, — рассмеялась я, покачав головой. Ну что поделать, невинная
Но стоило только нам двинуться через лобби в сторону лифтов, как внутрь влетела Ланка.
— Полька! — завопила она, подбегая ко мне.
— Да что ж такое-то! — насупился Зарицкий. — Я прямо чую, как к нам облом стремительно несется.
— У тебя дома там кипиш страшный! — задыхаясь от бега, затараторила подруга. — Мама твоя до меня дозвонилась. Тимочка-мурло к ним примчался, на уши всех поднял, мол, к тебе какой-то мужик левый ввалился, на него напал, тебя уволок. Наболтал им, что ты и так сама не своя была, как приехала, а тут еще и не пойми кто лез к тебе, а ты как под гипнозом. Они к тебе примчались — в квартире разгром, тебя нет, на звонки не отвечаешь. Я пыталась объяснить им, что все с тобой прекрасно, но этот засранец накрутил их уже, и они в панике.
— Вот зараза, — в сердцах рыкнул Марк. — Эх, вот надо было этому слизняку челюсть сломать. Качественно так, чтобы пил только через трубочку и говорить не мог.
— Марк! — строго зыркнула на него я.
— Что? И руки тоже, чтобы и писать не мог. На всякий случай.
— Зарицкий, а ты серьезно двинул этому мудоз…
— Ланка! — Я аж ногой притопнула.
— Серьезно, но как видишь недостаточно, — нисколько не ощутив себя виноватым, ответил сейшельский гость.
— Можно я тебя за это поцелую? — Потянулась к нему подруга. — У-у-у, ты бы знал, как я этого козла терпеть не могла.
— Да что ж с вами такое?! — возмущенно уставилась на обоих я. — Я не одобряю никакого мордобоя, ясно?
— Ага, ты больше уважаешь коленом по самому дорогому, — заржал Марк, и мне стало стыдно. Немного. — Так, поехали разруливать тогда. Как раз время сэкономим на знакомстве с родителями.
И он принялся деловито подталкивать меня в поясницу обратно на выход.
— Погоди! Нельзя же вот так… — пыталась притормозить я. — Мне же подготовить их как-то нужно…
— Ой, да брось ты, Полька. К такому, — она стрельнула глазами на Зарицкого, — ты их все равно не подготовишь. Уж лучше сразу. И отец у тебя мировой мужик, и мама понимающая. Вот, кстати, как думаешь, они могли еще тех вкуснющих яблочек привезти, раз уж все равно приехали?
Нет, ну кто о чем, а курица о просе!
— Никакого больше рукоприкладства! — ткнула я в грудь своего любовника пальцем перед дверью в собственную квартиру и выдохнула, берясь за ручку и испытывая настойчивое желание помолиться.
— А жаль, — тихонько буркнула Ланка за моей спиной.
— Угу, — поддакнул Зарицкий.
— Нет, ну надо же, какое у них единство мнений!
— Мам, пап, я дома! — крикнула в сторону кухни, откуда пахло травами и корвалолом. И тут же как черт из табакерки в дверях образовался Тим.
— Вот! Вот он, этот альфонс собственной персоной! — торжествующе провещал он.
— Кто? — опешил Марк.
— Что, на квартиру Полькину рот раскрыл?
Боже, ну какой же идиот! А я-то какая была дура-а-а!
Глава 34
— Кому ты все время пишешь, Зарицкий? — нервно прошипела мне в ухо Полина, сидевшая в такси как на иголках.
Кому-кому. Кому надо, тебе сразу знать не надо. И как же чертовски хорошо быть богатым. Ну, не чтобы прям богатым-богатым, но не бедным. Сразу столько вопросов и проблем с тебя снимается. С организацией, скажем, определенных моментов, и пофиг на внезапную срочность.