Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
Билл полез открывать кабину, но Билли схватил его и оттащил назад.
— Погоди ты, — сказал он, потянулся и постучал в люк. — Эге-гей, малый! Надевай маску, мы пришли!
— Что?! — Билл отшатнулся и вытаращился на Билли. — Кто еще там?
Билли не ответил, но Билл услышал, как чей-то писклявый голосок отозвался из кабины: «Ага!» — тогда Билли открыл люк и взобрался внутрь. Билл вскарабкался следом. Люк закрылся у них за спиной, в шлюз со свистом потек воздух. Когда зажегся свет, Билл стянул маску и увидел незнакомого мальчика, который тоже стягивал маску. Они,
Билли показал ведерко с едой:
— Смотри, что я тебе принес, малый! Горячий обед!
— Ой! Спасибо! — воскликнул мальчик, и тут Билл узнал в нем того парнишку из МСК, которого показывали в новостях.
— Что он тут делает? — строго спросил он.
— Ну, понимаешь, вроде как прячется, — ответил Билли. — Немного влип и должен где-то отсидеться, пока все не уляжется. Я вот подумал: давай возьмем его с собой в рейс, а? Все будет нормально! — Он боком протиснулся в кабину, плюхнулся в водительское кресло и стал заводить двигатели «Эвелины».
— Но… но… — оторопел Билл.
— Э-э… привет, — сказал мальчик, стараясь не глядеть ему в глаза.
Он был выше Билла, но выглядел младше, у него были большие круглые глаза и оттопыренные уши. Из-за бритой головы он напоминал младенца.
— Ты кто такой? — спросил Билл.
— Я… это… — начал мальчик, но Билли из кабины проревел:
— Без имен! Без имен! Чем меньше мы знаем, тем меньше из нас выбьют! — И загоготал взахлеб. Если он и говорил что-то после этого, рев двигателей все заглушил.
Билл стиснул кулаки и подошел к Форду вплотную, глядя ему прямо в глаза:
— Что происходит? Что мой отец натворил?
— Ничего! — Форд попятился.
— А тогда что натворил ты? Что-то ведь натворил, потому что тебя по голо показывали! Я тебя видел! Вы дрались, да?
Форд сглотнул. Глаза у него стали еще больше, и он сказал:
— Ну… ага. Да, я поколотил парней, которые хотели обманом заманить меня на работу в рудники. А потом я… ну… убежал, потому что фашисты из Охраны хотели избить меня до полусмерти. Вот Билли и разрешил мне тут спрятаться. А тебя как зовут?
— Билл. Ты же из МСК, да? Зачем ты стал драться?
— Ну… это… они первые начали, — ответил Форд. Он с интересом посмотрел на ведерко. — Вкусно пахнет. Большое спасибо твоему папе, что он мне это принес. Где тут можно сесть, чтобы поесть?
— Там, — брезгливо бросил Билл, махнув рукой в сторону кабины.
— Спасибо. Хочешь? — Форд робко протянул ему ведерко.
— Нет, — отрезал Билл. — Я хочу спать. Слушай, шел бы ты отсюда, а?
— Ладно, — кивнул Форд, бочком пробираясь в кабину. — Рад был познакомиться, Билли.
— Билл! — рявкнул Билл и захлопнул перед ним дверь. Бормоча что-то себе под нос, он пригасил свет и лег на свою койку. Нажав кнопку, которая надувала матрас, он дождался, когда мягкие бортики уютно окружат его со всех сторон, и поворочался, устраиваясь, пока танкер набирал ход. Билл и сам не знал, почему он так разозлился, но Форд на борту оказался для него последней каплей.
Билл закрыл глаза и постарался заставить себя заснуть — обычно для этого он
Вцепившись в ведерко с обедом, Форд присел в кабине и огляделся. Когда все экраны загорелись, стало достаточно светло, чтобы есть.
— Ничего, если я тут сяду? — спросил он у Билли, и тот широко махнул рукой:
— Конечно, малый. Не сердись на крошку Билла. Иногда на него находит.
Форд открыл ведерко и заглянул в него:
— А вилки у вас не найдется?
— Где-то были. Пошарь в кармане за креслом.
Форд сунул руку в карман на чехле кресла и нащупал вилку, возможно даже чистую. Он так проголодался, что ему было все равно, чистая она или нет, и ел с жадностью. Что он ест, было непонятно, зато невероятно вкусно.
Жуя, Форд глядел на экраны. На некоторых вспыхивали только цифры, данные с двигателей и внешних датчиков. На четырех выводились изображения с камер, установленных снаружи танкера спереди и сзади, справа и слева. Ветровое стекло отсутствовало: даже Форд понимал, что стеклянные окна наподобие земных уже после одного рейса по Большой Дороге сквозь песчаные и каменные бури стали бы мутными, если перед ними не установить силовое поле, а большие силовые поля стоили дорого и к тому же все равно не защищали от летящих прямо в лоб камней. Проще и дешевле было сделать четыре маленьких силовых поля перед объективами камер.
Передний экран заворожил Форда. Он увидел саму Большую Дорогу, которая бесконечной лентой катилась к невидимому ночному горизонту под звездным небом. Дорога бежала между двумя рядами крупных валунов, которые дальнобойщики натаскали сюда за многие годы, чтобы легче было найти идеально прямой путь к полюсу.
То и дело Форд замечал на мелькавших мимо камнях резьбу — слова или картинки. Некоторые камни были обернуты чем-то вроде пленки, лохмотья которой трепал ночной ветер.
— А это… — Форд попытался вспомнить, что говорилось в учебных файлах о земных дорогах. — Это дорожные знаки, да? Ну, километровые указатели и все такое?
— Что, на валунах? Не-а. Это памятники, — ответил Билли.
— Как памятники?
— Места, где кто-то погиб, — пояснил Билли. — Или где кто-то должен был погибнуть, но не погиб, потому что их шкуру спасла Марсианочка. — Он протянул руку и похлопал по красной женщине на пульте.
Форд задумался. Он поглядел на статуэтку:
— Так она… она вроде той Богини, про которую всё талдычат эфесиане?
— Не-ет! — Билли усмехнулся. — Наша Марсианочка совсем не такая. Просто девчонка с Земли, которая прилетела сюда, как все мы, и тоже немножко чокнутая. Такая же, как мы. Она думала, что Марс ей — вроде мужа. И была большая буря, и она вышла на ветер без маски. И говорят, она не погибла! Марс принял ее и заколдовал, чтобы она смогла жить Снаружи. По крайней мере так рассказывают.