Лучшее за год XXIV: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

Уилсон Роберт Чарльз

— Мокс, это же Колосс. Я изучаю кратер, как и ты. А ты думал, революцию готовлю? Кого свергать-то? Морозных лис?

Мокс прервал свое занятие и поднялся:

— Поступил еще один вызов. Приказано тебя арестовать. Ах вот оно что. Ядро пытается защитить себя от попыток Поуэса руками моего братца Генри свергнуть его. Разумеется, в свете гибели Генерал-губернатора…

Или это сам Генри пытается выйти со мной на связь окольными путями?

Так или иначе, мне от этого никакой радости.

И на помощь Мокса теперь нечего

рассчитывать — он чувствует, что его предали, что это часть чьего-то плана. По всей вероятности, так оно и было.

Я покачала головой:

— Может, меня и вышколили жуткой муштрой и тренировками, но я все же планетолог. Ты меня знаешь целых шесть лет, ты видел кучу этих чертовых бумаг и моих отчетов. А с этим я, по-твоему, в душе развлекаюсь?! — Я пихнула рукой визуализатор.

— Нет… Ты… ты отличный археогенетик, и с климатологией у тебя все в порядке.

— К тому же когда, скажи на милость, я должна была заниматься подготовкой бунта?! И против кого, блаженная Инерция! Против Ядра?!

— Вега, не знаю.

Он, похоже, действительно взвешивал все за и против. Может, наши отношения и не пример для подражания, слишком сложные… Но… это ведь Мокс. Однако пусть я и не совершила ни одного убийства со времени выпуска из Поуэса, но моя подготовка — моя программа — не позволит мне бездействовать, если ему что-нибудь взбредет в голову.

Я сглотнула:

— Опусти пистолет, Мокс.

Он вернул оружие на место, и я с облегчением выдохнула, сообразив вдруг, что не дышу.

Для пущей обворожительности я приправила улыбку хорошей дозой феромонов. Будь у меня выбор, я ни за что не взялась бы манипулировать Моксом, но доведенные до автоматизма в курсе выживания инстинкты так и подхлестывали.

— Благодарю.

Ответа или встречной улыбки не последовало.

— Объясни мне, зачем ты понадобилась на Хайнане.

— Я правда не знаю. Но если мое мнение еще что-нибудь да значит, то предпочту остаться здесь.

Я смирилась с владычеством Ядра, хотя и стала свидетельницей заката последних из основателей моего Дома. Довольно с меня и Генри, и Поуэса, и заговоров, и власти. Ледяной Колосс и тайны Мира Хатчинсона — вот смысл моей жизни.

А что, если под знамена революции никто не явился?

Мокс посмотрел на пистолет:

— Расскажи о Поуэсе. Выходит, ты вроде тех, кого зовут Ядром?

Я пожала плечами:

— Мы не бессмертные, если ты об этом. За шесть лет мог бы седину заметить.

Взгляд Мокса встретился с моим.

— Сверхчеловек.

Сказал он это почти шепотом.

К несчастью, он был чертовски прав, но как же мне не хотелось вновь вставать на эту дорожку!

— Разбудила, пока летала? — съязвила я, скорчив скучную мину.

Внезапно раздался аварийный сигнал от зонда номер один. Мы оба подскочили к рабочему терминалу, включив визуализаторы.

Зонд что-то разрушало. На глубине четырехсот метров под поверхностью Колосса.

Пока я пыталась осмыслить, что за причудливые формы выдает на виртуальный экран никуда не годный датчик тепловидения, перед моими глазами вдруг возникло текстовое сообщение: «Направляюсь к тебе. Будь готова. Генри».

Сквозь экран визуализатора было видно, как мелькают аварийные огоньки на телеметрическом мониторе.

Ядро нажило себе врагов. Оно контролировало межзвездные трассы, экономику колоний, тяжелое вооружение. Состоящих в Ядре нельзя было уничтожить. По большей части.

Но раз уж речь зашла о революции, то даже скалы не могут устоять перед силой времени, их измельчают в пыль ветра, вымывает дождь, раскалывает холод, дробят корни деревьев, а также взрывчатка.

Поуэс и другие Дома стали стихией, разрушающей могучую гору — Ядро. Долго и тщательно разрабатываемые очень терпеливыми людьми планы действий. Люди эти умело скрывались: кто-то обитал в трущобах, кто-то коротал время на самых оживленных человеческих фондовых биржах.

Некоторые Дома, Поуэс например, отдавали детей в государственные учреждения, словно сеяли семена, которые со временем прорастут. Я была одним из семян. Меня поместили в такую среду, чтобы в результате получить планетолога. Над Генри поставили иной эксперимент: выйдет ли из него революционер.

Семена — расходный материал. А Дома создаются на века.

Что бы ни уничтожало сейчас зонд номер один, оно было не биологического происхождения. Вот все, что мы могли понять на данный момент. Меня это приводило в бешенство.

Судя по обрывкам сообщений, шедших с большими помехами из комлинка, и по тому, как внеатмосферные выбросы энергии растревожили наши датчики, на орбите Мира Хатчинсона завязалась нешуточная потасовка. Планетарное Исследовательское Общество, как нельзя более экономное, утыкало крышу нашей хибары нейтринными и бозонными детекторами для проверки совместимости их в работе — место удобное, удаленное и тихое, — и теперь эти детекторы сигналили на всю округу, подняв жуткий вой.

Я прикинула, что у меня есть час до того, как Генри доберется сюда. В компании пары ребят или девчонок из Дома, на случай, если я начну упираться. Генри — Мятежник. Я… Другая. Та, что позарез ему нужна?

А что должен делать образцовый солдат Поуэса?

Я повернулась к Моксу:

— Я иду вниз, попробую спасти зонд. Он замер:

— На такую глубину?! Планк с тобой, Вега, ты не сможешь одолеть четыреста метров! Назад уж точно!

Я не знала, что сказать. Поэтому промолчала.

Конечно, мы были всего лишь «любовниками-время-от-времени», но я научилась читать по его лицу. Он все понял:

— Ты не собираешься возвращаться. Я покачала головой:

— Я раскрыта. У меня все равно нет другого выхода. Так что посмотрю, что там с пробой.