Лучшие Друзья 3
Шрифт:
– Вот такой. Ты будто представляешь наших детей и уютный дом около Темзы. Этот взгляд мне хорошо знаком, - закончил он с горечью и посмотрел прямо мне в глаза.
– Нет, - выдавила я. – Я не представляю… То есть… Да, я смотрю на тебя, но только потому, что ты… очень красивый.
К концу фразы я окончательно смутилась и опустила взгляд. Такую дурость я еще не несла.
И тут вдруг он пальцами коснулся моего подбородка, поднимая мою голову на уровень со своей. Установив зрительный контакт, он сказал:
– Это ты очень красивая. И дело
– Но я ведь… не принижай себя, нет, - я покачала головой. – Я, может, и не знаю ничего, но не думаю, что ты плохой. Каждый заслуживает лучшего.
Доминик грустно засмеялся и прошептал что-то по-французски, смотря мне в глаза, притягивая и утаскивая в серый омут.
– Что это значит? – пролепетала я, поставив бокал на пол.
– Не сегодня, - он провел большим пальцем от моего уха до ямочки на подбородке и вдруг вздрогнул. Послышалась вибрация.
Он достал из кармана брюк айфон и, разблокировав его, уставился в сообщение на экране.
– Тебе пора, - он грациозно поднялся и отряхнул брюки. Затем протянул мне руку, помогая встать.
Я пошатнулась и вцепилась в его руку. Воу, земля, полегче. Доминик второй рукой подобрал мои туфли и, опустившись передо мной на колени, взял одну мою ступню и аккуратно просунул в туфлю. Его изящные и длинные пальцы мягко коснулись моей кожи, и я вздрогнула, испуганная прикосновением.
– Bunny, qui ne tremble pas ( заяц, не дрожи) , - томно на французском произнес Доминик, протягивая ладонь ко второй ступне.
И тут он сделал то, что меня совершенно ошарашило – наклонился и запечатлел на подъеме маленький и нежный, словно перышко, поцелуй.
– Доминик! – вырвалось у меня, и тут он опустил мою ногу в туфлю, поднимаясь. В стальных глазах горел мрачный огонь, он смотрел на меня, затем, чуть приблизившись, снова сказал что-то по-французски с грустью и легкой завистью. Я с широко открытыми глазами смотрела на него, скользя взглядом от глаз до наверняка безумно мягких губ. И тут он разорвал связь и, приобняв меня за талию, повел к лифту.
12.
– Ты хорошо провести вечер? – мы ехали домой на машине, и Гаяна, расположившись рядом со мной на заднем сидении, повернулась и взглянула мне в глаза. От нее пахло весельем и спиртным, но вела она себя достойно.
– Неплохо, - кивнула я, все еще отходя от нашего прощания с Домиником. Я так надеюсь, что его никто не успел заснять! Хотя он тот еще дьявол – на улице, перед кучей фотографов и журналистов, вытворить такое! – А ты?
– Великолепно. Завтра я познакомить тебя с отец Доминик, Виктор. Он русский, и встретил Николетту здесь, когда учиться. Он один из официальных организаторов Недели Мод.
– Ого, - я присвистнула. – Он наверняка безумно богат.
Гаяна склонила голову вбок.
– Как и Доминик. Тебе понравится этот мальчишка? Он умеет
– Да, это уж точно! – не могла ни согласиться я, снова вернувшись к ситуации с прощанием. Этот паршивец на глазах у всей модной индустрии облапал меня за задницу и засунул язык мне в глотку!
Я, конечно, не скажу, что было неприятно. Было очень приятно, и даже больше, но сам факт того, что это видели все, и даже Гаяна?! Фуух.
К счастью, комментировать этот коллапс она не стала, и я была безмерно рада, когда наконец-то добралась до кровати в своем номере и упала без чувств.
Спустя пять минут моих лежаний, я заметила, как Гаяна переоделась в брючный костюм и снова нацепила пальто с береткой.
– А… ты куда-то идешь? – поинтересовалась я, перевернувшись на бок.
– Прогуляться, - она взяла в руки сумочку и брызнулась духами.
– С кем? – я подняла брови, улыбнулась.
– С Виктором, - она тоже улыбнулась мне.
– И Николеттой? – я нахмурилась и привстала на локтях.
– Вдвоем, - коротко бросила она и исчезла за дверью.
И только сейчас я поняла, что Николетты на приеме не было.
***
Проснулась я поздно, уже был разгар дня, и я, потянувшись, Гаяны в номере не обнаружила. Ее кровать была застелена, и наш люкс выглядел абсолютно также, как и вчера вечером. Она что, не ночевала в номере?
На душе поселился неприятный осадок, и я, зевнув, вышла на балкон.
Мне открывался безупречный вид на Эйфелеву башню, и я, подставив локти на кромку балкона, вздохнула. Это роскошь, она иногда пугает. В номере все такое красивое и безупречное, шикарные подушечки и идеальные софы, резные комоды и громадные люстры. Я встречалась с этим раньше, но сейчас все воспринимается по-другому. Даже цветы в вазах, стоявшие в каждом углу, выглядят слишком помпезно.
Тут я услышала стук в номер, и поспешно вошла внутрь. Открыв дверь, я увидела высокого мужчину с усами в пожилом возрасте, который мне улыбнулся и протянул поднос. На нем лежала утренняя газета и какое-то письмо.
– Merci, - я улыбнулась мужчине, а тот склонил голову и был таков.
Газету я сразу откинула в сторону, а письмо открыла. Там было несколько строк:
«Прости меня, be’be’. Позавтракаем?»
Я нахмурилась и удивилась. Это от Доминика. Но как? Я решила спуститься вниз и узнать у портье, когда он оставил это, и как с ним связаться.
Умывшись и почистив зубы, я вытерлась полотенцем и вышла в свою комнату. В шкафу нашла узкие джинсы и кашемировый свитер, нацепила их на себя и, собрав волосы в неуклюжую шишку, спустилась вниз, в лобби.
Мои ботинки убого смотрелись на фоне шикарных ковров, но я подошла к стойке портье и, не успев сказать ни слова, услышала:
– Ты быстрее, чем я думал.
Доминик.
Повернувшись, я увидела его, сидевшего в большом роскошном кресле. На лице – ни следа вчерашнего вечера, весь свежий и улыбчивый – чем не дьявол?