Лучшие Друзья 3
Шрифт:
Он встал, распрямившись, и я увидела, что сегодня он выглядит так же безупречно, что и вчера. Хотя на нем были простые джинсы и легкий полувер, а в руках он держал пальто и шарф, он все равно выглядел как совершенство, сошедшее с обложки.
– Ты не хочешь взять пальто? Я, конечно, согрею тебя своим теплом, но, по-моему, верхняя одежда тебе тоже не помешает, - он наклонился ко мне и легко коснулся губами щеки. Его щетина царапнула мою кожу, и я быстро отпрянула.
– Что? – он с усмешкой посмотрел на меня. – Мы разве не идем завтракать?
– Завтракать? Ты …
Он лениво улыбнулся.
– Жду тебя здесь еще пять минут, а если не придешь – уйду во Fratelli один.
Я тут же зажглась. Fratelli – один из моих самых любимых ресторанов в Европе! Этот ресторан входит в десятку лучших во всем Париже, и я не раз бывала там с папой. Там гармоничный и простой стиль, дружелюбный персонал и десерты, за которые можно умереть!
Я тут же исчезла за поворотом, дожидаясь лифта. Оказавшись в номере, я быстро подкрасила глаза и брызнулась духами, и, пока искала в еще не до конца разобранном чемодане шарф, наткнулась рукой на что-то острое. Достав, я обнаружила цепочку с сердцем Дани. Легкая тоска больно кольнула меня в сердце. Я застегнула цепочку и позволила сердечку лежать поверх моего свитера. Подхватив белое пальто и, замотав поверх горла бирюзовый шарф, я вышла из номера, закрыв его картой.
Доминик уже стоял у входа, и когда я появилась, улыбнулся:
– Четыре минуты. Я уже собирался уходить.
– Очень смешно, - фыркнула я и, взяв Доминика под локоть, вышла вперед. Что-то мгновенно ослепило меня. Я остановилась как вкопанная и впилась пальцами в руку Доминика. Послышалась быстрая французская речь, затем снова яркий свет.
– Что….
Сильные руки Доминика отвернули меня, и я влетела лбом в его грудь, охнув. Что происходит?!
Он быстро перехватил мою руку и пошагал вперед. Я собралась обернуться, как услышала его напряженный голос:
– Не смей. Не оборачивайся. Наше фото и так на первой полосе Паризьен.
Я онемела от шока, но мои ноги почему-то шли вперед. Завернув за угол, мы оказались около огромной черной машины, и я безумно обрадовалась, что сейчас она нас скроет. Но Доминик почему-то прошел мимо, и за машиной я увидела… мотоцикл.
– Серьезно?! – прошипела я. – Когда за нами толпа журналистов, мы поедем на мотоцикле?
Он резко дернул меня за руку, усаживая позади себя и протягивая шлем. Я, совершенно шокированная и испуганная, трясущимися руками застегнула его под шеей, и мы, резко дернувшись, поехали вперед.
13.
Остановившись перед рестораном, мы перевели дух. Журналистов и фотографов видно не было, но мы решили перестраховаться, и Доминик на беглом французском попросил перенести бронь столика с улицы во внутрь. Ему так же бегло ответили, рассыпались в любезностях и проводили нас до мягкого дивана, забрав наши пальто. Ресторан, несмотря на ранее время, был почти полон. Здесь сидели деловые женщины и мужчины, состоятельные дамы и их ухажеры. Я, упав на диван, вздохнула. Доминик сел напротив меня на стул, и, не успев ничего сказать, взял у подоспевшего официанта
Мы заказали по теплому салату Фрателли, суп из белых грибов и мою любимую пана коту с муссом из клубники.
– Если ты все это съешь, с меня яблочный пирог с миндальным бисквитом для тебя каждое утро этого месяца, - пообещал мне Доминик, закрывая меню и взяв карту вин.
– Да что ты? – я усмехнулась. – Зря ты это пообещал. И вообще, это мало.
– Знаешь, я привык, что дамы ведут себя скромнее в ресторанах, - он послал мне стальной взгляд из-под буклета с винами, а затем рассмеялся: - они так беспокоятся за фигуру.
Я пожала плечами:
– У меня ее нет, и не было. Нечего беспокоится.
Доминик кривовато улыбнулся и сказал что-то по-французски.
– Что это значит? – спросила я, нахмурившись.
Он театрально вздохнул:
– Как я рад, что иногда ты меня не понимаешь. Это сохраняет какую-то таинственность.
К нам подошел сомелье, и Доминик снова взял бразды правления на себя. Он договорился о вине, и я с сомнением посмотрела на него.
– Вино? За завтраком? Серьезно?
– Ты, be’be’, можешь и не пить. Хотя это считается дурным тоном. Я заказал два бокала Рислинг Кюве Фредерик Эмиль Эльзас, 2001 года. Потрясающее белое вино. Ты оценишь.
Я снова нахмурилась и сказала:
– Когда ты так делаешь, мне хочется кинуть в тебя чем-нибудь.
– Что я делаю? – он с коварной улыбкой посмотрел на меня, отдавая карту вин сомелье.
– Ты умничаешь.
– Вот и нет, - покачал головой Доминик.
– А вот и да. И вообще. С каких это пор ты решил, что мы друзья? С тех пор, как вчера исследовал своим языком мои гланды?
Доминик отрывисто засмеялся, откидывая голову назад. Его шикарная шевелюра откинулась вместе с ним, и я невольно улыбнулась, заметив, как он хорош. Сейчас он действительно смеялся, не только лишь его рот, а и глаза излучали веселье и радость.
– Господи, ты такая открытая. Это так мило.
– Ты не ответил, - я сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана.
– Что не ответил? – он прищурился. – Хочешь знать, зачем я поцеловал… ах, нет, прости, исследовал языком твои гланды, так?
– Хотелось бы узнать, да, - мило кивнула я, склонив голову набок.
– Во-первых, мне хотелось это сделать еще очень давно.
Я поперхнулась принесенным нам супом.
– Ты меня вчера впервые увидел.
Он сощурился:
– Нет. Я работаю с Гаяной давно, и знал, что у нее есть дочь.
– Попахивает педофилией, - заметила я, снова погружая ложку в белый кремовый суп.
Доминик задержал ложку у рта и растянул губы в улыбке:
– Ну, не настолько. Я увидел тебя три месяца назад. Она показывала твое фото отцу и говорила, что ты станешь ее преемницей очень скоро.
– А как тогда меня увидел ты? – поинтересовалась я, кладя сухарики в суп.
– Я был рядом в тот момент. Рисовал твое платье, - он послал мне кривоватую улыбку.
Я подавилась.
– Что? – закашлявшись, я вытаращила глаза. – Но… я могла не согласиться… быть здесь и все такое…