Лучший друг брата - мой враг
Шрифт:
Я в своей униформе, и хотя я никогда не стеснялась своего тела или внешности, при виде Эмили, идеальной блондинки, украшающей рождественскую елку, мне стало немного не по себе.
— Ты достаточно нарушил этих правил, тебе не кажется? — бросаю я в ответ Джеку-тому-еще-заднице.
— Я заскочу в мэрию и разберусь с этими штрафами позже.
Он подмигивает мне, а я лишь скрежещу зубами.
— Так и сделай, — огрызаюсь я в ответ. Глаза Фрости и Эмили перемещаются с меня на него и обратно, а брови Эмили взлетают вверх.
— У
Ненавижу, что Джек может вывести меня на чистую воду, как никто другой.
Я лажу со всеми в Тропинге. Черт, всех здесь знаю. Так почему же Джек такой непохожий ни на кого? Почему он из кожи вон лезет, чтобы усугубить мое положение и надавить на мои больные кнопки, когда он даже не удостаивает меня своим вниманием?
Выбросив обертку, я беру кофе и направляюсь к своей патрульной машине. Как только я оказываюсь внутри, поднимаю записи всех штрафов, которые выписала Джеку за последнее время.
Их, естественно, целый ворох, но это потому, что я слежу за этим человеком, штрафуя его даже за самые мелкие проступки. Неважно, насколько мелким окажется его «преступление», у меня возникает непреодолимое желание раздражать его так же сильно, как он раздражает меня. Не похоже, что Джек не может позволить себе не оплатить штраф.
Я злорадно скалюсь, когда обнаруживаю, что сегодня последний день, когда Джек должен заплатить штраф, который я выписала за парковку на месте для инвалидов. Если он этого не сделает, будет выдан ордер на его арест.
Ладно, возможно, Джек по своей воле припарковался на месте для инвалидов, а шину его внедорожника спустило не случайно, но я очень надеюсь, что он забудет заехать в мэрию и разобраться с этим.
Мне еще не доводилось никого арестовывать, но я бы не возражала, чтобы Джек стал моим первым.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Джек
— Что закажешь? — интересуется Фрости, и я отворачиваюсь от окна, в котором наблюдаю за Тинсел, ухмыляющейся так, словно она кошка, сожравшая канарейку.
— Только кофе, пожалуйста. Как обычно.
— Карамельный макиато с корицей? — спрашивает она, и я киваю.
— Эй, Фрости, можно тебя кое о чем спросить?
— Валяй.
Она продолжает готовить мне кофе, пока я перехожу на другой конец стойки.
— Когда Тинсел так улыбается, мне стоит начинать беспокоиться?
Она разражается смехом, а Эмили подходит ко мне.
— Не знаю, чем ты ей насолил, но она всегда добра ко мне.
Эмили благодарит Фрости за пончик и идет поболтать с доктором Грейсон, которая завтракает со своим сыном.
— Вы двое просто не хотите сдаваться, — вздыхает Фрости и качает ГОЛОВОЙ.
— Она первая это все начала, — поддразниваю я, опуская немного денег в банку для чаевых.
— На
— Что в этом веселого? — спрашиваю я, благодарю Фрости за кофе, и мы с Эмили покидаем «Снежную выпечку».
Раньше Эмили приходила сюда одна, но потом начала упоминать, что каждое утро видит там Тинсел, и я решил составить ей компанию. Я не мог упустить возможность увидеть женщину, которая занимает все мои мысли, и,
возможно, немного подзадорить ее.
Конечно, Тинсел знает на какие мозоли мне надавить, но мне нравится думать, что и я нажимаю на ее болевые точки в ответ. Вот что бывает, когда влюбляешься в младшую сестру своего лучшего друга, и она на сто процентов неприкасаемая.
Я помню первый раз, когда увидел Тинсел, как будто это было вчера. На ней был рождественский фартук с принтом в виде небольших шариков жевательной резинки, а часть ее локонов выбилась из хвоста. На ее щеке еще красовался небольшой след от муки, и когда она улыбнулась мне, то ее улыбка стрелой ударила прямо в самое сердце. Я никогда не чувствовал себя так раньше, и с тех пор я чувствую себя так только тогда, когда смотрю на нее. Точнее, каждый раз, когда я смотрю на нее.
Тинсел стояла там с пылающим взглядом, маня аппетитными изгибами своего тела и ртом, будто созданным для поцелуев…
— Земля вызывает Джека, — старается привлечь мое внимание Эмили, и это возвращает меня к реальности. — Ты пропустил поворот.
— Черт, извини.
Я проезжаю по Кэнди Кейн Лейн и делаю разворот.
— Наверное, я отвлекся на…
Мои слова обрываются, когда я слышу звук сирены позади, а затем я замечаю синие проблесковые маячки в зеркале заднего вида.
— Целых пять минут? — Эмили сверяется с часами. — Это, наверное, рекорд.
— Не обязательно, — не соглашаюсь я. — Однажды она оштрафовала меня за то, что я намусорил, когда уронил свой кофе, а потом обвинила в порче общественного имущества, когда я забрызгал им стену парикмахерской.
— О да, я забыла об этом.
Нацепив самую ослепительную улыбку, я опускаю окно, как раз когда Тинсел останавливается рядом с ним. Она уже выписывает штраф, прежде чем я успеваю сказать хоть елово.
— Здесь нет знака, запрещающего разворот, — говорю я, но Тинсел игнорирует мое замечание, отрывая квитанцию и передавая ее мне.
— Хорошего дня, — обращается к ней Эмили, и Тинсел улыбается. Чего бы я только не отдал, чтобы эта улыбка была предназначена мне.
— Увидимся позже, Эмс.
Улыбка Тинсел медленно сползает и превращается в оскал, прежде чем она разворачивается и идет обратно к своей патрульной машине.
— Ты знаешь, что имей ты кусочек сахара в кармане, ты смог бы поймать чуть больше оленей, — замечает Эмили, а я лишь картинно закатываю глаза.
— Поверь мне, это один из тех оленей, который вовсе не хочет быть пойманным.